— Кто двадцать лет назад мог подумать, что мы, русские, на собственных, нами самими выстроенных кораблях дадим сражение на Балтийском море и одержим победу?
После того как царь отдал приказание направить русский флот к Аландским островам, чтобы занять их, он велел призвать к себе Альбрехта, выпил залпом чарку водки и сказал:
— Молодой человек, ты храбро сражался, как тебя зовут?
— Граф Альбрехт Моргеншейн, ваше величество, — отвечал Альбрехт.
— Хорошо! Ты будешь полковником! Ступай на твой пост и служи впредь, как сегодня!
Милость царя глубоко тронула молодого офицера, и он воспользовался благоприятным моментом, чтобы просить царя об отставке, так как смерть его отца и судебные процессы по наследству требовали присутствия Альбрехта на родине. Царь выслушал его молча и сказал:
— Я неохотно расстаюсь с храбрыми людьми, но я тебя отпущу, так как это для тебя необходимо.
По возвращении в Петербург Альбрехт получил формальный отпуск и приглашение участвовать во всех празднествах двора во всё время его пребывания в Петербурге.
По случаю славной победы над шведским флотом при дворе Петра устраивались разные увеселения, и, между прочим, в один вечер царь дал в Петергофе блестящий бал для развлечения царевны Шарлоты, которая, как мы знаем, вела очень грустную жизнь при русском дворе. Альбрехт, конечно, воспользовался полученным приглашением и также явился на бал.
Когда он вошёл в Петергофский дворец, приёмный зал уже был полон гостями: генералами, офицерами, дипломатами. После представления царю гостей открылась дверь, и вошла царевна, опираясь на руку Остфризской. Все взоры обратились к ней.
Взглянув на вошедшую царевну, Альбрехт остолбенел; он испугался, задрожал и почувствовал себя уничтоженным, подобно Семеле, увидевшей Юпитера в полном величии и ослепительном, олимпийском блеске. В его глазах потемнело, он не верил тому, что представлялось его взорам; его колени подгибались, и он чуть не упал в обморок. Ему живо вспомнился тот знаменательный для него случай, когда, проезжая мимо горы Гарца около Бланкенбурга, он отослал свой экипаж в ближайший город, а сам отправился пешком по возвышенностям лесистого Гарца, любуясь прелестями дикой лесной природы. Он шёл по тропинке, тянувшейся вдоль большой дороги в густом лесу. Мало-помалу тропинка незаметно удалялась от дороги и терялась в гуще леса. Большая дорога исчезала из вида путешественника, и он не знал, куда идти дальше. Между тем стало темнеть, и молодой граф собрался переночевать на мягкой траве. На угрозу оказаться добычей диких зверей, которыми изобиловал лес. С этим намерением он начал приискивать место, удобное для ночлега. Он увидел небольшой луг, покрытый высокой густой травой. Между тем, как он стоял в нерешимости, оставаться ли ему здесь или нет, на другой стороне луга из тёмного леса появились две молодые женщины, которые, увидя графа, стали звать его к себе. Обрадованный, что встретил людей в этой глуши, Альбрехт поспешил к ним. По простым, но изящным платьям молодых женщин, граф заключил, что они из хорошего дома, а по их испуганным лицам догадался, что с ними случилось что-то неприятное.
Когда Альбрехт подошёл очень близко к женщинам, младшая из них сказала ему:
— Мы заблудились, выведите нас, пожалуйста, к охотничьему домику, который, вероятно, не более четверти часа ходьбы отсюда.
Голос молодой женщины звучал чрезвычайно нежно, черты её лица показались графу очень симпатичными и пленительными, фигура в высшей степени грациозной и чёрные глаза сверкающими, подобно звёздам в тёмной ночи; ему казалось, будто перед ним стоит очаровательная лесная богиня. Он растерялся и не знал что отвечать. Но опомнившись, граф, несмотря на то, что был в первый раз в этой местности и находился в таком же положении, как заблудившиеся незнакомки, вызвался проводить их, не желая терять из вида таких прелестных женщин.
Граф повёл их по тому направлению, по которому они пришли к лугу. Когда дамы устали от ходьбы и сели на траву отдохнуть, то спросили графа, откуда он и как его зовут. Граф представился и рассказал, как он попал в этот лес.
