«А так как Монс, — заключал суд, — по делу явился во многих взятках и вступал за оные в дела, не принадлежащие ему, и за вышеписанные его вины [мы] согласно приговорили: учинить ему, Виллиму Монсу, смертную казнь, а именье его, движимое и недвижимое, взять на его императорское величество. Однако нижеподписавшихся приговор предаётся в милостивое рассуждение его императорского величества.
Подписали:
«Иван Бахметев, Александр Бредихин, Семён Блёклый, Иван Дмитриев Мамонов, Андрей Ушаков, Иван Головин, граф Иван Мусин-Пушкин, Иван Бутурлин, граф Яков Брюс».
Пётр по милостивом рассуждении на поле доклада начертал собственноручно: учинить по приговору.
Достойно замечания, что подобных конфирмаций немного у Петра; мы хотим этим сказать, что многочисленные обречения на плаху либо виселицу в его время обыкновенно объявлялись по словесному указу его величества кем-нибудь из его птенцов: Ушаковым, Толстым и другими лицами. Но здесь дело было близко сердцу: с одной стороны, являлось желание личного удовлетворения за своё оскорбление, с другой — хотелось прикрыть непохвальное чувство соблюдением всех формальностей.
Первое, однако, решительно выбивалось из законной формы; так, например, боясь замедлить исполнение приговора, государь не стал дожидаться ни определения, ни доклада суда о соузниках ненавистного ему камергера; он в то же воскресенье, 15 ноября, написал:
«Матрёну Балкшу — бить кнутом и сослать в Тобольск».
«Столетова — бить кнутом и сослать в Рогервик на десять лет».
«Балакирева — бить батогами и в Рогервик на три года».
«Пажа Соловова — в суде высечь батогами и записать в солдаты».
«Павловых — в солдаты без наказанья».
«Послать указ в военную коллегию: Петра Балкова — капитаном, а брата его (пажа Балка) — урядником в гилянские новонаборные полки».
В этом списке мы находим четырёх лиц, которых даже не допрашивали; по крайней мере допросы их не были записаны: это младший Балк, Яков да Никита Павловы и паж Григорий Соловов. Что первый, невинный двенадцатилетний мальчик, обречён был в ссылку, тут нет ничего удивительного. В то страшное время, если туча государевой опалы разражалась над семьёй, то гром и молния разили, за немногим исключением, членов фамилии винных и невинных; что касается до Павловых, то их, без сомнения, ссылали за посулы Монсу, а главное, за буйство и драки, о которых мы знаем из предыдущих глав, а государь мог узнать при пересмотре бумаг Виллима Ивановича. Но за что высечен мальчик, паж Соловов — неизвестно... Не был ли он посредником у Монса каких-либо интимных сношений, не приносил ли какие цидулы, не он ли служил Монсу дворцовым шпионом? Не он ли в час какой-нибудь сердечной беседы стоял настороже?.. Но некогда теряться в догадках.
Иван Антонович Черкасов, проводивши вышних судей, пишет указ в полицеймейстерскую канцелярию Антону Девиеру для публикования заблаговременного.
И вот, если бы мы могли пройтись в тот день по улицам Петербурга, мы бы прочитали на стенах домов следующую публикацию:
«1724 года, ноября в 15-й день, по указу его величества императора и самодержца всероссийского объявляется во всенародное ведение: завтра, то есть 16-го числа сего ноября, в 10 часу пред полуднем, будет на Троицкой площади экзекуция бывшему камергеру Виллиму Монсу да сестре его Балкше, подьячему Егору Столетову, камер-лакею Ивану Балакиреву — за их плутовство такое: что Монс, и сестра его, и Егор Столетов, будучи при дворе его величества не по своему чину, и укрывали винных плутов от обличения вин их, и брали за то великие взятки; и Балакирев в то [?] Монсу и протчим служил. А подлинное описание вин их будет объявлено при экзекуции».
Балакирев никем и не был обличён во взятках; он был виноват в другом: в переносе да в болтовне о сильненьком письме; предать это гласности нашли неудобным, и вместо того ему присочинили вину.
Одновременно с известием о предстоящей экзекуции, арестантов перевели в Петропавловскую крепость. Утром отведены были Матрёна Балк, Столетов и Балакирев; после обеда отправили из кабинета Виллима Монса.
Когда проводили его по дворцовому двору, он увидел у окон великих княжон. Камергер раскланялся с ними и благодарил за оказанные ему милости.
