– Боюсь, я уже не приеду.
– Как? Никогда?
– Я уезжаю.
– Очень, очень жаль, – сказала мисс Молинью. – По-моему, вам вовсе не надо уезжать.
Лорд Уорбертон наблюдал эту сцену, затем отвернулся и уставился на первую попавшуюся картину. Все это время Ральф, опершись на решетку перед ней и держа по обыкновению руки в карманах, наблюдал за ним.
– Посмотреть бы, как вы живете, – сказала Генриетта, оказавшаяся вдруг рядом с лордом Уорбертоном. – И поговорить бы с вами еще часок. У меня к вам столько вопросов.
– Всегда рад вас видеть, – ответил владелец Локли. – Только не уверен, что сумею ответить на ваши вопросы. Когда вы приедете?
– Как только мисс Арчер возьмет меня с собой. Мы собираемся в Лондон, но раньше съездим к вам. Я не отстану от вас, пока все у вас не выведаю.
– Ну, если вы рассчитываете на мисс Арчер, боюсь, вам это не удастся. Она не поедет в Локли; ей это место не пришлось по вкусу.
– А мне она сказала, что у вас прелестно! – возразила Генриетта.
Лорд Уорбертон заколебался.
– Нет, она все равно не поедет в Локли. Так что приезжайте-ка одна, – добавил он.
Генриетта выпрямилась, ее большие глаза стали еще больше.
– А вашу соотечественницу вы тоже так пригласили бы? – бросила она с тихой яростью.
Лорд Уорбертон удивленно взглянул на нее.
– Да, если бы достаточно хорошо относился к ней.
– Вы прежде трижды подумали бы! Так, значит, мисс Арчер больше к вам не поедет, только бы не брать меня с собой. Я знаю, что она считает – да и вы, полагаю, тоже: я, видите ли, не должна касаться личностей!
Лорд Уорбертон, который понятия не имел о профессии мисс Стэкпол, смотрел на нее во все глаза: он не улавливал смысла ее намеков.
– Мисс Арчер поспешила предостеречь вас! – не унималась Генриетта.
– Меня? О чем?
– Зачем же она уединялась здесь с вами? Разве не за тем, чтобы вы были со мной настороже.
– Уверяю вас, нет, – сказал лорд Уорбертон металлическим голосом. – Наша беседа не носила столь серьезного характера.
– Но вы все время настороже, и еще как! Хотя вы, верно, всегда такой – вот это-то я и хотела проверить. И ваша сестрица, мисс Молинью, она тоже умеет не выдавать своих чувств. Вас уж точно предостерегли, – продолжала Генриетта, оборачиваясь к поименованной леди, – и, кстати, без всякой надобности.
– Мисс Стэкпол собирает материал, – сказал Ральф примирительно. – У нее огромный сатирический талант, она видит нас насквозь и жаждет разделать под орех.
– Должна сказать, такого никуда не годного материала мне в жизни не попадалось, – заявила Генриетта, переводя взгляд с Изабеллы на лорда Уорбертона, а с этого джентльмена на его сестру и Ральфа. – С вами со всеми что-то происходит: ходите мрачные, будто вам вручили телеграмму с дурным известием.
– Вы и впрямь видите нас насквозь, – сказал Ральф, понижая голос, и, понимающе кивнув корреспондентке «Интервьюера», повел гостей из галереи. – С нами со всеми, безусловно, что-то происходит.
Изабелла шла позади Ральфа и Генриетты, и мисс Молинью, которая явно чувствовала к ней искреннее расположение, взяла ее под руку, чтобы, ступая по натертому полу, держаться рядом. Лорд Уорбертон, заложив руки за спину и опустив глаза, молча шел с другой стороны.
– Правда, что вы едете в Лондон? – вдруг спросил он.
– Да, кажется, это решено.
– А когда вернетесь?
– Через несколько дней, но, думаю, ненадолго. Мы с тетушкой едем в Париж.
– Когда же я снова увижу вас?
– Нескоро, – сказала Изабелла. – Но, надеюсь, мы все-таки еще увидимся.
– В самом деле, надеетесь?
– От всей души.
Несколько шагов он прошел, не говоря ни слова, потом, остановившись, протянул ей руку:
– До свидания, – сказал он.
– До свидания, – сказала Изабелла.
Мисс Молинью еще раз поцеловалась с Изабеллой, и брат с сестрой уехали. Проводив гостей и предоставив Генриетте и Ральфу коротать время вдвоем, Изабелла удалилась в свою комнату, где незадолго до обеда ее посетила миссис Тачит, заглянувшая к ней по пути в столовую.
– Могу между прочим сообщить тебе, – сказала эта леди, – что твой дядя рассказал мне о твоих делах с лордом Уорбертоном.
– Делах? – не сразу откликнулась Изабелла. – У меня нет с ним никаких дел. И самое странное – он и видел-то меня всего считанное число раз.
