На Пасху 1228 г., нарушив Вандомский договор, графы Бретонский и Маршский призвали баронов взяться за оружие, дабы вырвать власть у королевы-регентши. Первым делом они стремились захватить короля, чтобы изолировать его от вредного влияния матери и править его именем. Дальнейшая судьба Людовика не обсуждалась, но представлялась туманной.
В это время король находился в Орлеане, а его мать — в Париже. Бланка была довольна развитием событий и, может быть, довольна собой. Она несколько расслабилась — ведь она была только усталой женщиной, и ей требовался отдых от тяжелой мужской работы. Верный Тибо Шампанский, прознав о жестоком плане заговорщиков, загнал копя, чтобы предупредить короля об опасности. Людовик тут же повернул в Париж, но, не имея сильного войска, оказался в опасности и укрылся в небольшом городке неподалеку от Парижа.
Испугалась ли Бланка? Наверное. Но она не проявила слабости, не сломалась, не сдалась. Королева стремилась свести на нет старания вождей баронской партии и отнять у них приверженцев из среды легко воспламеняющегося народа. Она воззвала к парижанам, умоляя их спасти своего короля. Народ встал на защиту юного Людовика; к парижанам присоединялись жители соседних городов. Для всех Бланка находила нужные слова — и для буржуа, и для бедняков. Все рыцари, находившиеся в Париже, немедля вооружились и отправились за Людовиком, чтобы охранять своего короля на пути в столицу. II. рассказам Жуанвиля, «до Парижа дорога была заполнена вооруженными и безоружными людьми, и все взывали к Господу, дабы он послал ему добрую и долгую жизнь и оградил от врагов».
Тогда бароны начали против регентши войну еще более опасную. II.всюду стали распространяться слухи о любовной связи королевы-регентши с Тибо Шампанским, а также с кардиналом-легатом Франжипани. Некоторые доходили дот того, что обвиняли графа Тибо в тайном убийстве Людовика VIII. Хронист Матье Парижский был убежден, что граф отравил своего сюзерена, чтобы овладеть Бланкой, к которой питал преступную страсть. Но так как граф уже давно решал в Труа многочисленные проблемы своего графства, вся тяжесть обвинений пала на прелата.
Кардинал Сан-Анджело Роман Франжипани, гораздо более кавалер, чем церковник, младший сын знаменитого итальянского рода, был умен, учен, много путешествовал, много повидал. Горячий южный темперамент, счастливая внешность и мужская привлекательность в той же степени, как его непонятное нежелание покинуть Париж и отправиться к папскому двору, вызывали подозрения относительно чистоты его намерений в отношении королевы. Некоторые открыто называли их любовниками.
Бланка знала об этих слухах, но хранила высокомерное молчание. Можно предположить, что королева объяснилась с сыном. Людовик был свидетелем безупречно чистой жизни матери, видел в ней недостижимый образец добродетели, тяжело переживал возводимую на нес хулу и еще больше восхищался ею. Он поддержал свою матушку добрыми словами, теплотой и пониманием. Но даже король не мог заставить замолчать чернь, которой было хорошо заплачено.
Вскоре весь Париж распевал пошлые разухабистые куплеты, сложенные продажными поэтами по заказу заговорщиков. В них говорилось о похотливой испанке, забеременевшей от итальянского попа. Некоторые рассказывали смачные подробности тайных оргий Бланки; другие утверждали, что она уже на сносях.
Бланка выжидала.
Когда же заколебались самые преданные, королева нанесла ответный удар. Собрав наиболее авторитетных вельмож королевства и высший клир, она предстала перед ними в одной сорочке, чтобы все могли убедиться в облыжности обвинений.
История не сохранила подробностей этого акта отчаяния — или хорошо продуманной политической акции. Однако с того времени уже никто не смел открыто порочить честь королевы-регентши.
Мнения историков относительно интриги века — предполагаемого романа Тибо и Бланки — противоположны. Большинство уверены, что они были любовниками. Наряду с одними, сурово порицающими королеву, другие не находят в этом ничего предосудительного и даже восхищаются правительницей, сумевшей привлечь на свою сторону сильного союзника — неважно, какими средствами. Есть и такие, кто, напротив, защищают честь королевы от малейших подозрений на этот счет. Однако и те и другие уверены, что Тибо глубоко и преданно любил Бланку.
