Врожденная умеренность короля и привитый матерью аскетизм плохо сочетались с его высоким положением. Тяжесть ханжеского благонравия вдовствующей королевы раздавила в нем все слабые ростки светских интересов. Скрепя сердце Людовик тратил время на пустые забавы — охоту, беседы с дамами, развлечения с менестрелями и жонглерами, игру в шахматы. Он предпочел бы заполнить это время молитвой или государственными делами. Он никогда не пел мирских песен, хотя голос имел красивый, и чувствовал себя неловко, когда их пели другие. Такой настрой молодого супруга вызывал негодование королевы Маргариты. Она стремилась к торжественности, веселью, роскоши — всем этим светским суетным развлечениям — и постоянно жаловалась своей семье на его привычки. Но это были лишь житейские мелочи, в основном же брак Людовика оказался счастливым.
Несмотря на любовь к сыну, его счастье в браке не радовало Бланку. Невестка мешала, отравляла существование, угрожала ее положению. Любовь и забота сына казались недостаточными и вынужденными. Гордая женщина не хотела становиться приживалкой при новом дворе, но и удалиться в свой вдовий удел или в монастырь она тоже не желала. В отчаянии она выбрала компромиссный вариант: совершить паломничество на родину, к Сантьяго да Компостела. Невестка откровенно ликовала, предвкушая, что злая свекровь надолго покинет двор, и сама она наконец станет полновластной хозяйкой. Даже любимый сын не возражал против такого богоугодного дела, хотя и грустил о предстоящей разлуке. Бланка понимала, что если удалится от двора сейчас, то вернется она совсем в другую обстановку и, возможно, уже на другую роль, но не находила веских оснований отказаться от паломничества. Помощь пришла с неожиданной стороны: Гийом Овернский, архиепископ Парижский посоветовал своей духовной дочери вместо того, чтобы тратить время и силы на утомительное и опасное путешествие, предпринять символическую процессию к св. Жаку Парижскому, приюту доминиканцев, у которых накопилось много долгов. Вручить им отложенные для паломничества деньги будет весьма богоугодным делом.
Вдовствующая королева, скрывая облегчение, позволила себя уговорить и устроила из своего псевдопаломничества торжественное шествие. Взяв флягу и посох, в сопровождении толпы приближенных и огромной свиты, она пешком направилась к доминиканцам, к великой радости Людовика и ярости разочарованной до слез Маргариты.
Фернандо III Кастильский, племянник Бланки, предложил поженить своего наследника Алонсо и дочь короля Наваррского Тибо — Бланку. Посредством этого брака Наварра получила бы провинцию Гипускоа и тем самым выход к морю через Бискайский залив. Однако сплетение разнонаправленных политических интересов не позволило состояться этому браку. Тибо был горько разочарован. Французские правители нанесли ему уже много обид, глубоко задевавших самолюбие этого неординарного человека. В то же время Людовик и Бланка с опасением наблюдали за растущей самостоятельностью короля Наваррского. Назревал конфликт интересов. Не испросив согласия Людовика IX, Тибо выдал Бланку за юного герцога Бретонского. Так был возрожден союз крупных вассалов, направленный против Франции.
Тут же корона потребовала себе три замка, обещанные ей в том случае, если правитель Шампани выдаст замуж дочь по своему выбору. Тибо не уступил и объединился с графами Бретонским и Маршским. Людовик двинул против него войска, но Тибо принял крест, надеясь на папскую защиту. Однако Людовик не обратил внимания на папское послание и продолжал свое победоносное шествие к столице Шампани Труа. Тогда Тибо сдал королю замки Брей и Монтеро, но Людовик не счел этот дар достаточным. Гордому графу Шампанскому пришлось лично молить его о снисхождении. Пойти на это унижение своему старому другу посоветовала Бланка Кастильская. Очевидно, что разыгранный сценарий детально разрабатывался и обсуждался королем и королевой-матерью.
Трудно предположить в святом человеке мстительность и злопамятство, однако нельзя отмахнуться от впечатления, что Людовик недолюбливал признанного паладина своей матушки. Тибо много раз приходил на помощь короне и регентше в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях; но, с другой стороны, были Авиньон, дружба с графом Бретонским, попытки проявлять независимость, наконец, сплетни, пятнавшие благородную мать короля. В конечном итоге Людовик снизошел до прощения ослушника, но одновременно провел очень выгодную для себя сделку: способствовал установлению мира между Тибо и его племянницей, королевой Кипра Алисой, оспаривавшей у графа свое наследство. Чтобы откупиться, король выплатил ей 40 тыс. ливров, а взамен заставил Тибо уступить ему графства Блуа, Шартр, Сансерр и виконтство Шатоден. Кроме того, тот должен был отказаться от своих владений в Центральной Франции и 7 лет прожить в ссылке — либо в Наварре, либо на Востоке, куда он, как и обещал, отправился в Крестовый поход. Тесные родственные связи с Палестиной расширяли горизонты его мечты…
