За одну жизнь проживаешь несколько жизней. Я родилась в Миссури Озарк в 1947 году, а мои родители только что отслужили на военном флоте фронтов Второй мировой. Так что я — одна из первых беби-бумеров, поколения, родившегося в послевоенные годы. Выросла я в городе Бивер, штат Небраска, где моя мама работала врачом. В семье была старшей из детей. Жили мы на окраине города, и я все дни напролет читала или играла на берегу реки Бивер.
Я была угловатым и необщительным подростком. Прихожанкой методистской церкви, где свято поклялась никогда не употреблять алкоголь, не ругаться, не курить и не заниматься сексом до свадьбы. На своем красном проигрывателе пластинок я включала бродвейские мюзиклы: «Камелот», «Юг Тихого океана», «Песня барабана цветов». Позднее, в старших классах, я слушала Дейва Брубека и Стэна Гетца и считала дни до момента, когда наконец смогу навсегда уехать со Среднего Запада.
Окончив школу, я поступила в Калифорнийский университет Беркли, в то время — воплощение свободомыслия и исследовательский центр в очень разных научных областях. Мой брат жил в Сан-Франциско. В то время мы слушали Grateful Dead и Дженис Джоплин в парке «Золотые ворота», Филлмора и Авалона. Я изучала гадание на картах таро, интересовалась астрологией и суфизмом, научилась готовить гранолу и йогурт. К моменту окончания университета я нарушила все обещания, которые дала в методистской церкви.
С тех пор у меня много раз начиналась новая жизнь, и все это происходило в штате Небраска. Сначала я стала выпускницей психологического факультета, потом — матерью маленьких детей и женой Джима, психолога и музыканта. Я работала врачом, была писательницей и читала лекции. А последние семнадцать лет с гордостью исполняю роль бабушки для моих внуков, которые живут по соседству.
Сколько всего со мной произошло за эти жизни! Я всегда любила проводить время в кругу семьи и компании друзей, бывать на природе, совершать долгие прогулки, плавать и глядеть на небо. С раннего детства чтение давало мне душевный покой, а еще я любила заботиться о людях и животных.
Кое-какие моменты жизни стерлись из моей памяти. Я с трудом вспоминаю девочку, которая одевалась в кружевные пижамы в стиле беби-долл, танцевала твист и читала свою белую Библию в кожаном переплете на ночь, прежде чем погасить свет; которая слушала вечернее радио КОМА. Что это была за молодая женщина-психолог, которой едва хватало 200 долларов на юбку в клетку, надеваемую, чтобы выступить свидетелем в суде? Она кажется незнакомкой. У меня такое чувство, будто все происходило не со мной…
Многие из нас были детьми в 1950-е, подростками — в 1960-е, а в университете учились во времена войны во Вьетнаме. Теперь мы вступили в новый век, и для нас наступил новый жизненный этап. Мы понимаем, каким хрупким стало все вокруг и мы сами.
Неизменными остались лишь перемены, происходящие во Вселенной. А единственная предсказуемая вещь в нашей жизни — ее непредсказуемость. На данном жизненном этапе мы будем переживать внутренние и внешние кризисы.
Переходя из одного этапа жизни в другой, с учетом изменений личности, самое сложное — обрести новый смысл жизни и сформулировать новые жизненные цели. Это легко сказать и трудно сделать. Как заметил мой брат, работавший врачом, когда был вынужден выйти на пенсию из-за проблем со здоровьем, «нельзя просто взять, пойти в магазин и купить там один фунт смысла жизни». Джон прав: мы конструируем смыслы, решая, что делать, как и кому помочь, какие истории рассказать себе.
