До 1964 года Омар Акмаль был бедным бедуином из племени вахиба, никогда не пересекал границ залива Мазирах, лишь иногда ездил в Мускат на верблюде закупать шафран и имбирь.
Омар Акмаль был «сыном греха», как и все свободолюбивые вахиба, но, в отличие от других, не искал независимости и вольных просторов. Его страстью были деньги. Он знал: чтобы заполучить желаемое, нужно желать всей душой. Он всей душой жаждал денег.
В один прекрасный день он покинул фирхан своей матери, оставил жену и двоих детей, отцом которых мог считаться лишь условно, ведь женщины вахиба отдавались мужчинам по собственному выбору и желанию, и отправился в Абу-Даби с шестью белыми верблюдами, самыми лучшими во всей Аравии. Они были его собственностью: по обычаю вахиба считалось, что верблюды принадлежат мужчинам, а все остальное – женщинам.
Итак, полунищий бедуин Омар Акмаль отправился в Абу-Даби, без сожаления оставив позади бескрайние дюны, позлащенные солнцем и овеваемые ветром. Он не тосковал по своей красавице жене, которая предпочитала ему других мужчин, не для него, а для них натирала щеки шафраном и смазывала волосы маслом. И чужие дети были ему тоже не нужны.
Без любви вспоминал он и глубокие черные глаза матери, единственную открытую часть ее лица, всегда завешенного темно-синей чадрой; слова, произнесенные ею незадолго до его отъезда, вызывали у него смутное беспокойство: «Ты не принадлежишь нашей земле и нашему народу, Омар. Ты живешь на родине как чужеземец. Ты ни на кого не похож. Совсем как твой отец, египетский разбойник. Пришел неведомо откуда, не говорил на нашем языке. Не красил глаза сурьмой. И у него не было такой шелковистой черной бороды, как у наших отцов и братьев».
Омар Акмаль уже тогда отличался тучностью, когда прибыл в Абу-Даби с прекрасными белыми верблюдами, единственным своим достоянием, помимо которого обладал лишь огромным желанием получить как можно больше денег, чтобы утолить свою ненасытную жажду власти и удовлетворить другую извращенную страсть: иметь бессчетное количество женщин, противоестественным образом разрывая их тела своей чудовищной снастью, наслаждаясь их мучениями.
Ни одна из женщин его племени не допустила бы даже мысли о подобном сношении, и любая попытка осуществить желаемое означала бы изгнание и объявление нечестивца вне закона. Первое же робкое поползновение завершилось для него полным отчуждением соплеменников. Вот потому он и отправился в Абу-Даби в надежде заработать столько денег, чтобы хватило на удовлетворение всех его желаний.
Свой первый доход он получил от продажи великолепных белых верблюдов. Затем стал скупать и перепродавать запрещенные к продаже товары, проявив при этом недюжинные способности и рискуя по-крупному. Он открыл для себя всю выгоду торговли информацией и оружием, изучил рынок наемников, готовых за пачку долларов убивать под любыми знаменами.
Он свел знакомство с русским по имени Василий Карпов и начал плести заговоры и интриги, поддерживая угодные правительства и свергая неугодные. С его именем отныне были связаны массовые кровопролития.
С той поры минуло двадцать лет, Василий умер, но были новые встречи с представителями КГБ, высоко ценившими его умение покупать, продавать и доставлять оружие, а также способность заводить связи в нужный момент и в нужном месте.
И вот его длинные руки дотянулись до американской транснациональной корпорации.
– Я ясно выражаюсь? – спросил мистер Хашетт, который все это время продолжал говорить. Он всей душой ненавидел этого гнусного, чванливого бедуина. Худшего задания он не получал за все годы своей карьеры, а ведь ему казалось, что его уже нечем смутить. Но прощупывать тайные намерения и планы этого арабского отщепенца, скверно и вульгарно говорившего по-английски, было для него невыносимо. Арабские слова, которыми Акмаль пересыпал разговор, звучали гортанно и грубо, совсем не похоже на мелодичную и напевную речь шейхов, имевших глубокие культурные корни.
– Вы всегда ясно выражаетесь, мистер Хашетт. – Он непрерывно думал о нежной белой плоти девушки, потерпевшей от него минувшей ночью, вспоминал свое прошлое, но ни на минуту не упускал из виду все, что сообщал ему американец, и понял, что «Ай-Би-Би» еще не оправилась от шока, обнаружив, что имеет дело с новым совладельцем, намеренным оказать сильное влияние на интересы корпорации в Африке и Канаде.
