Женщина за стеной - страница 2

Шрифт
Интервал
стр.
Появляется близ границ,
Чтоб опять не смыкать ресниц,
Ощущая цветенье лип
И колодезный слыша скрип.

Поздний ребёнок

Г. У.

Поздний ребёнок — как внук.
Радость повтора.
(Славно сработала вдруг
Ваша контора.)
Северный город Надым.
Всплески ручонок.
Сделал отца молодым
Поздний ребёнок.
Сделал опять молодым?
Или же старым?
Ах, что сравнится с таким
Сладостным даром!
Можно гордиться собой…
Копятся с лета
В небе над Обской губой
Отблески света.

Воспоминание о персональном деле

Жаловалась женщина в партком:
«Муж опять гуляет».
Вызовут — а он стоит молчком,
Дурака валяет.
Длинный персональный разговор
Только-только почат.
Это всё дружки с давнишних пор,
Что его песочат.
Есть в парткоме женщина одна —
Секретарь парткома.
Чувствуется: тайно влюблена,
А не лишь знакома.
Иногда бормочет в тишине:
— Эти бабы, ну их!..
И к его же собственной жене
Мужика ревнует.

Жена художника

На натурщиц, понятное дело,
Денег не было в те времена,
И хотела жена, не хотела —
Эту роль выполняла она.
Акварели, гуаши, пастели…
И она занята день-деньской.
Дети, кухня… Ночами — в постели,
А с утра у него в мастерской.
Но потом — не деталью в пейзаже,
А добавкой к иным новостям —
На грядущем его вернисаже
Обнажённая выйдет к гостям.

В метро

Человек заглядывает в книгу
Женщины, читающей в метро,
И, поддавшись выпавшему мигу,
Видит чьей-то комнаты нутро,
Погружаясь в некую интригу
И к тому же в самое ядро.
Он смущён, но он уже увлёкся.
Он попал в волшебные сады,
Ощущая слабый запах флокса,
А, возможно, также резеды,
От своей реальности отрёкся,
Не предвидя всяческой беды.
Мысли беспорядочно-неловки:
Потянуть ему за эту нить,
Позабыв о должной подстраховке,
Проявить и выдумку и прыть,
Или на ближайшей остановке
Опрометью тут же выходить?

Причуда

Решительных женщин причуда —
Как в пруд погрузиться до дна,
Немедля раздеться, покуда
Находится в доме одна.
В наплывах прозрачного света
Скользит по квартире своей,
Уловлена створкой буфета
И зеркалом возле дверей.
Но вдруг, отмечаемый кожей
Растерянно вспыхнувших щёк,
До кухни из близкой прихожей
Доносится внятный щелчок.
Застыла, забыв о посуде,
Прикрыла, стыдом залита,
Одною рукой — обе груди,
Другою — мысок живота.

Прощание

— Возвращайся, милый.
Лучше — поскорей.
Хочешь, стань унылый,
Даже постарей.
— Не рыдай, не висни!
Стыдно — смотрит всяк.
Если хватит жизни,
Я вернусь и так.

«Былое чувство долга и печали…»

Былое чувство долга и печали,
На столько лет по-прежнему одно,
Незыблемо, как если бы в начале.
И стало одиночеством оно.
Однако это всё-таки не к долгу
Относится, а просто ты опять
Своей судьбы оставшуюся дольку
Ни с чьей не пожелал соединять.

«Журавли летят, трубя…»

Журавли летят, трубя,
На зов природы.
Как я прожил без тебя
Все эти годы?
Вновь зима пришла, слепя,
Мир стужей полня.
Как я прожил без тебя? —
Почти не помню.

«Шли когда-то парочкой…»

Шли когда-то парочкой,
Смеялись на ходу.
А сегодня с палочкой
По берегу иду.
Над озёрной рамою
Кружит кленовый лист.
Я иду, прихрамываю,
А день осенний мглист.
Рухнувшее зодчество
Разрушенных аллей…
Снова одиночество
Заметней и острей.

«Десяток немыслимых лет…»

Десяток немыслимых лет
Прошёл с того страшного года.
На что мне плацкартный билет —
Моя ветеранская льгота?
Не ведал, что вдруг окажусь
В настолько заброшенной зоне.
Не думал, что так задержусь
На этом пустынном перроне.

«Были пророчества…»

Были пророчества
Добрые в дому.
Нынче ворочаться
Ночью одному.
Шли с тобой рядышком
Тропкою своей.
Ты была ядрышком
Нашей жизни всей.

Ожидание

Дверная пружина
Сжималась, насколько могла.
Снаружи пуржила
Глубокая снежная мгла.
В достаточной мере
Собой занимаясь, метель
Барачные двери
Сорвать собиралась с петель.
Подобье аврала.
Затменье средь белого дня…
Но ты уверяла,
Что видишь в окошко меня.

Марусенька

Вечером летним, после дороги,
Мыла Марусенька белые ноги.
После заката, в тёплой запруде,
Мыла Марусенька белые груди.
По сторонам озираясь несмело,
Мыла Марусенька всё, что имела.
Не отличаясь скромностью высшей,
Месяц сиял над соломенной крышей.

Свадьба. 1954

Не шумел барак.
В окнах гасла зорька.
Лишь один дурак
Добивался: — Горько!
Человека два —
Кто знаком с невестой,
Да и то едва.
И жених — не местный.
Видно, впрямь одни
На просторном свете.
Никакой родни —
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Армейская юность
Его опасные пасы
Авдюшин и Егорычев
Повезло
Песня о Сталине
Том 1. Стихотворения
Мы для любви все рождены…
До встречи не в этом мире