На рассвете, одевшисьпотеплееивооружившись снегоступами, мы направились к небольшому озеру примерно в двух милях от хижины. Чтобы пробить во льду лунки, нам потребовалось несколько часов. Мы насадили наживку, бросили леску в лунки, и рыба начала просто бросаться на крючки. Очень скоро мы наловили столько рыбы, что едва смогли унести ее вчетвером, и устало потащились к хижине по усыпанной снегом ледяной тундре.
Примерно на полпути мы сделали привал, чтобы передохнуть и попробовать свою добычу в сыром виде. Мы заслужили отдых, и все наелись до отвала.
– Хороший день, – сказала Агнес обводя взглядом черныхглаз застывший пейзаж. – Морозы скоро закончатся.
– Откуда ты знаешь, Агнес? – спросила я.
– Нутром чувствую. Метелей уже не будет. Когда прожила здесь столько зим, такие вещи просто знаешь.
Руби отбросила скелет рыбешки к куче костей и вытерла рот обратной стороной рукавицы. Джули села, вытянув ноги прямо перед собой, и ножом наполнила снегом жестянку объемом около галлона. Затем она нашла в рюкзаке банку сухого топлива, развела огонь зажигалкой и, удерживая жестянку рукавицей, натопила воды для чая. Вскоре Джули вручила каждому из нас большую кружку с хвойным чаем. Я сделала глоток – чай был чудесным.
– Ицпополотль на тебе, Линн? – поинтересовалась Руби.
– Конечно, – сказала я, похлопав рукой по парке. – Больше я ее не потеряю.
Джули и Руби рассмеялись.
Мы допили чай и продолжили путь к хижине. Впереди был крутой склон, и мы оставляли глубокие следы. Поднялся ветер, он поднял снег с земли, понес его танцующими, подпрыгивающими вихрями. Когда мы спустились по скользкому склону холма, Агнес остановилась.
– Руби, вы с Джули возвращайтесь, – сказала она, – а я хочу взять Линн с собой. Сейчас до хижины оставалось около полумили. Мы со смехом и шутками обнялись, а затем Руби и Джули пошли домой. Я смотрела на их силуэты, резко выделяющиеся на фоне сверкающего снега.
– Пойдем, – позвала Агнес.
– Куда мы идем? – спросила я.
– К дереву, – ответила она.
– К дереву бабочек?
– Да. Я хочу выразить ему свое почтение.
Я двинулась вслед за ней. Агнес ходила на снегоступах с большим мастерством, а я весьма неуклюже. Ветер снова принялся лепить снежных призраков. Бескрайний горизонт окрасился злым красным цветом. Мы вышли к краю поляны, азатем спустились назаснеженноеплато. Впереди показалось дерево бабочек. Агнес настояла на том, чтобы мы подошли к нему с востока. Оказавшись рядом, мы обе крепко обняли ствол. Покрытая ледяной корочкой кора дерева выглядела желтоватой, изуродованной. Мелодично насвистывал ветер. Глядя на Агнес со стороны, можно было подумать, будто она приветствует друга после долгой разлуки.
Я сказала ей об этом.
Агнес присела на снег и похлопала по земле ладонью, приглашая меня сесть рядом.
– Линн, это дерево действительно мой друг. Мы и в самом деле давно не виделись, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Древние говорили о священном дереве очень мудрые слова. Почти у всех народов было свое мировое дерево.
– Например, библейское Дерево Добра и Зла?
– Да, ведь дерево является путем к жизни. В мире много деревьев, Линн, и с ними связано множество мифов и легенд. Сейчас я хочу расказать тебе еще один такой миф. Нужно уметь извлекать истину из таких историй.
Сестры Щитов рассказывают о первом дереве под названием Небесное Дерево Человека, или дерево бабочек. Это дерево всехпервопредков, именно отнегопроизошли первые мужчина и женщина. Они были вскормлены Деревом-Матерью.
Сестры говорят, что на ветвях того дерева мириады листьев, на них записана судьба каждого человека. Когда человек рождается, с дерева бабочек падает очередной лист. Время от времени от листьев исходит духовный свет, который затем, при зачатии, окутывает зародыш.
Предназначение человека заключается в осознании единства со священным деревом. Мы – не просто листья, мы свет Дерева Бабочек. Все вокруг является Деревом Бабочек, все возвращается к нему. Любые страдания вызваны потерей понимания своего происхождения. Когда мы понимаем, что являемся великим деревом, приходит счастье. Любые иллюзии вызваны исчезновением воспоминаний об этом главном дереве.
