Утром я окунулся в море ребячьих голосов, стреляющих детских глаз; вихрастые, загорелые после каникул, наполненные впечатлениями поездок в пионерские лагеря, походами в лес, работами в поле, буйством сил, дети буквально сновали в коридоре, гонялись друг за другом. Елена Васильевна, высокая, подтянутая, чинно провела меня сперва в крохотный свой директорский кабинет, потом познакомила с педагогами в учительской, и мы отправились с нею на урок русского языка в шестой класс. Я ожидал увидеть утихомирившихся ребят, которые, встав за парты, будут дружно приветствовать нас. Ничего подобного! Они хором сказали: «Здравствуйте!» Но никто из них не сел за парты, все располагались кто как хотел: одни прислонились к партам, другие сели на них верхом, третьи вообще стояли, скрестив на груди руки.
— Сегодня, ребята, будем опять делать кирпичи из зари, — обратилась она к классу стоя.
Я хотел сесть за парту, но мне предложили табурет за учительским столом.
— Заря — это освещенность горизонта вечером или утром, — заученно и бойко сказала одна девочка с красными бантиками, такими, какие я видел когда-то на головке Лены-школьницы. — Народно-поэтические выражения: красная заря, зорька-зорюшка… Но Поэты каждый по-своему изображают это явление природы…
Парнишка в скромном пиджачке, курносый, голубоглазый, вышел в проход между партами-и звонко продекламировал:
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?
Другой мальчишка, не слезая с парты, на которой он сидел, тихо пролепетал:
Румяной зарею покрылся восток,
В селе за рекою погас огонек…
Девочка встала за партой, выпрямилась:
Выткался над озером алый свет зари…
Ей отозвалась вторая девочка:
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.
— Откуда взяты эти строки? — спросила Елена Васильевна.
— Из стихотворения Никитина, — ответила девочка.
Подросток с черными бровями и смуглым лицом объявил звонко, как конферансье:
— Михаил Юрьевич Лермонтов. «Песнь про купца Калашникова».
По тесовым кровелькам играючи,
Тучки серые разгоняючи,
Заря алая подымалася;
Разметала кудри золотистые,
Умывается снегами рассыпчатыми,
Как красавица, глядя в зеркальце,
В небо чистое смотрит, улыбается.
— Позвольте, Елена Васильевна! — протянул руку вверх высокий крепкий подросток; у него уже пробивался пушок на верхней губе.
Горит зари лампас казачий…
— И мне слово! — выкрикнул паренек с заднего ряда.
Привет тебе, последний луч денницы,
Дитя зари, — привет прощальный мой!
Елена Васильевна прошлась по проходу между партами, похлопала в ладоши, бросая взгляды налево, направо, поблагодарила своих питомцев, потом сказала, что по случаю присутствия в классе журналиста, каждый прочитает собственные стихи на тему о заре.
Легкий шумок наполнил класс, шарканье ног соединилось с шепотками, с улыбками и негромкими восклицаниями. Полный, в черном костюмчике мальчишка вскинул руку и, получив согласный кивок учительницы, вышел к классной доске, заложил руки за спину, громко продекламировал:
Петушком на забор горизонта
Взмыл восход…
И осекся. Густо покраснел, смутился. Ребята загалдели, засмеялись Он порывался еще что-то сказать, но тотчас снова запнулся, опустил глаза и убежал от доски по проходу, спрятался за чью-то спину.
— А ну, Петя! — обратилась Елена Васильевна к высокому подростку с пушком черных усиков на верхней губе.
Не вставая с парты, на которой сидел верхом, он звонко выкрикнул:
Полечу по лучу,
Полечу — получу!..
Ребята обрадованно заулыбались его каламбуру.
— И все? — удивилась Елена Васильевна.
— Все, — признался тот.
— Не густо. — Елена Васильевна перевела взгляд на девочку в пестром платьице, худенькую и в очках. — Может, ты, Машенька, что-нибудь сочинила?
Девочка вышла на середину прохода между партами, глядя на меня, начала читать неторопливо и по-детски доверительно:
Жил на свете воробей,
Серенький воробышек,
Сделал он гнездо себе
В маленькой коробочке,
Натаскал туда соломки
И пушку немножко,
И ложился спать в потемках,
Протянувши ножки.
— А при чем тут заря? — дерзко выкрикнули с заднего ряда. — Это не по теме!
— Нет, по теме! — поджав губы, девочка стояла, будто ждала приговора своему стихотворению.
