— Я капитан корабля, — возразил Марк. — Плохо разбираюсь во дворцах и владениях.
— Вы знаете о них столько же, сколько я знаю о кораблях. И все же готовы найти мне место здесь. — Бальтазар встал. — Хотите — берите собственность Эрмано, хотите — не берите, хотите — заберите из дворца все сокровища, бросьте их в море. Это не имеет никакого значения. Отныне я все это передаю в ваши руки. А теперь мне хотелось бы поужинать.
Бальтазар повернулся и ушел, тихо напевая веселый мадригал, будто мирские заботы свалились с его плеч. Но они свалились на плечи Марка.
Он повернулся к морю, взглянул на горизонт, манивший Бальтазара. Когда-то не так давно тот ни о чем так не мечтал, как заполучить все богатства отца и больше ничего.
Теперь Эрмано не было, однако его богатства не имели никакого значения, его владения потеряли ценность, перестали служить злу. Даже Бальтазару хватило ума отказаться от наследства отца.
Хватит ли Марку такого ума?
Он опустил руки на поручни, ощутил гладкое дерево под своими ладонями. Появившиеся после боя на поручнях шероховатости сняли песком. Раны «Елены Марии» зажили. Как и его собственные. Гнев и ненависть, которые Марк таил в душе с детства, исчезли, сгорели в огне страстных ласк Джульетты Бассано.
«Ты же не такой, как твой отец», — говорила она, обнимая его. В глазах Джульетты он был всего лишь Марком, добрым и честным человеком.
Честным. Марк так не думал. Ни один по-настоящему честный человек не пытался бы использовать женщину в своих целях. Однако он не такой, как его отец, не настоящий Грацциано. У него появилось нечто гораздо ценнее — любовь. Это означало, что Марк мог покинуть это место, не завершив всего, что он так тщательно планировал, причем без сожаления.
Разумеется, его ждала новая жизнь за тем соблазнительным горизонтом. Жизнь вместе с любимой женщиной.
Позади него скрипнула доска, и, повернувшись, он увидел Джульетту. Она завернулась в его плащ, черные волосы упали ей на плечи, ясные глаза светились. Такой он ее еще не видел. Его прелестная колдунья. Его бесподобная любовь.
Джульетта улыбнулась ему:
— О чем ты так напряженно думаешь, синьор?
— О тебе, — честно признался Марк. — Я всегда думаю о тебе.
— Это правда? — Одна бровь взметнулась вверх. Джульетта подошла к Марку, обняла его за талию и взглянула на море.
Теперь вода стала темно-синей, непрозрачной, мутной. На море опускалась ночь Оно было столь же таинственным, что и ее глаза. Марк догадался, что именно это с самого сначала влекло его к ней. Джульетта напоминала его первую любовь — море. Она была сказочно красива, хранила множество секретов, оставалась непреклонной и все время менялась. Их жизнь станет бурным, захватывающим путешествием в неизвестном направлении Эту жизнь он не променяет ни на что другое. Даже на самый роскошный дворец в Венеции. Если только Джульетта не согласится жить в нем вместе с ним.
— Однажды ты мне говорил, что корабль и море означают свободу, — сказала Джульетта, прижавшись к Марку.
Он ощутил сладкий запах жасмина в ее только что вымытых волосах и жар тела. Джульетта пленила его навсегда.
— Корабль и море всегда означали для меня свободу, — ответил Марк и поцеловал ее в макушку.
— И ты обещал мне все это. Эта свобода принадлежит нам обоим?
— Конечно. Если хочешь, мы можем отчалить с утренним отливом. Пусть волны унесут нас из этой лагуны туда, куда тебе захочется. В Париж, Лондон, Амстердам. — Он привлек ее к себе. — Если только ты не хочешь стать знатной дамой в Венеции. Женой придворного, хозяйкой собственного огромного дворца.
Джульетта отстранилась от него и нахмурилась:
— Что ты хочешь этим сказать? Я думала, что с Венецией покончено.
— Бальтазар хочет устроиться на корабле, стать мореходом, — ответил Марк. — Он желает оставить мне все богатства Эрмано.
— Чтобы ты управлял ими для него?
— Чтобы оставил себе. Владел ими. Стал их хозяином.
Джульетта отвела взгляд и спрятала руки под плащом. Ее лицо было бледным и непроницаемым, как у греческой статуи, но глаза мерцали звездами.
— Разве ты этого хочешь, моя любовь? Остаться в Венеции? После всего, что случилось?
