- Ну, как пушка, батя? - спросил Гена. - Нравится?
- Вроде ничего... А кто она... по национальности?
- Итальянка. Видишь, какая смуглая... Тебе как, в молодости нравились брюнетки?
- Они мне и сейчас нравятся...
- Ишь ты! - восхитился Гена.
- И ничуть не меньше, чем блондинки, - добавил старик.
- А ты им?
- Вот пытаюсь понять, - старик ушел от игривого продолжения разговора.
Он вдруг поймал себя на том, что лишь сейчас, взяв в руки винтовку, осознал то, что затеял. Он прислушивался к себе, ожидая ощущений оторопи, страха, неуверенности... Холодок, быстрый, мимолетный метнулся по его груди, слегка перехватило дыхание, несколько раз тяжело, с перебоями ткнулось в грудную клетку сердце. Но страха не было. Пришло ощущение, что все идет так, как надо, как и должно идти. А кроме того, у него будет еще много времени и обдумать, и взвесить, и отшатнуться, если уж дойдет до этого. Но в эти минуты раскаяние не посетило его. Руки не дрожали на стволе, пальцы спокойно ощупывали новый для них предмет, который круто и навсегда менял устоявшуюся жизнь старика, вводил его в новые события, требующие риска, жесткости, решимости...
- Послушай, батя, - подал из темноты голос Саша - он пристроился на каком-то ящике и в полумраке светились только его лицо и руки, лежащие на коленях. - А может помочь тебе?
- Это как? - поднял голову старик.
- Ну, как... Добавишь еще столько же, и мы сами разберемся с твоими клиентами... Сколько их? Ты говорил, трое... Со всеми разберемся. По полторы тысячи за брата... Это не очень дорого. Люди готовы больше платить...
- И платят?
- Охотно.
Старик помолчал, неотрывно глядя на винтовку, все еще лежащую у него на коленях, провел рукой по стволу, чувствуя тонкий слой смазки, радуясь ее новизне, самим формам, где все было разумно, необходимо и надежно. Как бывший механик по точным приборам, он сразу почувствовал ее совершенство, ничто, ни одна деталь не вызвала возражения, желания изменить, улучшить...
- Нет, - наконец сказал он и для убедительности покачал головой. - Это должен сделать я сам... Или я, или никто. Иначе это будет уже что-то другое.
- Как знаешь, - с улыбкой протянул Саша. - Как знаешь... А то подумай, время есть.
- Нет-нет, - поспешно сказал старик, словно и сам опасался, что возьмет да и нечаянно согласится на этот заказ.
- А ведь ты попадешься, батя... Чует мое сердце, попадешься, - добавил Гена.
- Ну, что ж... Не исключено. Да, скорее всего. Значит, так и должно быть.
- Срок получишь.
- Большой не дадут.
- Почему... Могут и большой дать... Сознательное, продуманное, тщательно подготовленное преступление... Так они это называют. Если бы ты в истерике их утюгом искрошил... мог бы условным отделаться... А так... вряд ли.
- Ха! - горько рассмеялся старик. - Много мне уже не отсидеть. А небольшой срок пусть дают. И потом я вот еще что думаю, - старик помолчал, поглаживая ствол винтовки. - Я вот еще что, ребята, думаю... Даже если и попадусь, это будет не худший вариант. Это тоже будет неплохо. Я готов и к этому.
- Не понял?
- Ну, как... Будет суд, шум, огласка... Глядишь, кого-то еще подтолкну к тому, чтобы взять в руки топор, вилы, винтовку... Чтобы и противная сторона знала - будет ответ. Кто сеет ветер, пожнет бурю.
- К гражданской войне народ склоняешь? - расхохотался Гена.
- Я бы не возражал, - серьезно ответил старик. - Пора.
- Созрел, значит?
- Да, я готов.
- Крутой ты мужик, - произнес Саша из темноты. - Есть у тебя еще порох... Нынче нечасто людей с порохом встретишь... Поизмельчал народ. Любые деньги готов заплатить, только бы самому не вляпаться.
- И в самом деле любые? - удивился старик.
- Ты же вот платишь!
- Я плачу за инструмент. Всю жизнь платил за инструмент. А работу делал сам, - произнес старик негромко, но с вызовом. - И эту работу выполню сам. До сих пор у меня все получалось. И потом... Может быть, я передумаю, отложу, повременю... Но это я отложу. Я повременю.
- Крутой ты мужик, - повторил Саша озадаченно. - Мне почему-то кажется, что все у тебя получится.
- Я тоже так думаю, - сказал старик.
