Павел Евдокимов подчеркивает ту таинственную связь, которая объединяет женщину и Дух, это Дыхание, оживляющее источник жизни, нисходящее на Марию, чтобы дать свершиться Рождеству, нисходящее в Пятидесятницу на первых верующих, чтобы дать родиться Церкви, пресуществляющее в каждой епиклезе человеческие дары в Тело Христово.
В последние годы жизни П. Евдокимов наблюдал рост женской революции, этого значительного духовного события нашего времени, и понимал всю ее двусмысленность. Вот почему в многочисленных выступлениях, а особенно в лекции о "Становлении женственности по Николаю Бердяеву" он обратился с призывом к женщине христианке: "Мужчина воинственный и технократический дегуманизирует мир, а женщина молящаяся его гуманизирует как мать, которая неустанно бодрствует над своим ребенком. Но женщина исполнит свое предназначение, только последовав примеру Святых дев из притчи, у которых светильники были наполнены дарами Святого Духа, если полная благодати она последует Богородице.
Сегодня, наблюдая за трагедией Третьего мира, находясь в гуще проблем современного общества с его торжествующим материализмом, порнографией, наркотиками, очутившись лицом к лицу со всеми элементами демонического разложения, женщина, произнеся "да будет" вместе с Пресвятой Девой Марией, обязана сказать "нет", остановить мужчину на грани пропасти, указать ему его истинное призвание".
Оливье Клеман
ВСТУПЛЕНИЕ
В богослужебных текстах говорится об ангелах, удивляющихся перед лицом великих событий нашего спасения. И человек может испытывать "философское удивление", начало премудрости по Платону, чтобы постепенно проникать в тайны конечных судеб. Однако здесь никоим образом не будет идти речь о полном решении судьбы женщины. Если тайна эксплицитно раскрывает свою глубину, это значит, что она не была настоящей тайной. Но при правильном, "литургическом", подходе, всякая тайна просвещает: свет, который она проливает, позволяет прочитать книгу человеческого существования. Не знание проливает свет на тайну, а тайна проливает свет на знание — мы познаем лишь благодаря вещам, которых мы никогда не будем знать. "Горе любопытству, которое лукаво подсмотрело тайны Божий", — говорит св. Григорий Богослов>[1].
В современном мире распад изначального единства — Истинного, Благого и Прекрасного — объясняет причину тупиков, в которые зашли гносеология, этика и эстетика. Они стали независимы друг от друга, образовали настоящие автаркии, и их собственные сферы стали, каждая в отдельности, непроницаемыми для других дисциплин. Реинтегрированные в соответствии с религиозным принципом и иерархией ценностей, эти отдельные части, эти раздробленные видения мира располагаются иначе и тем самым, не теряя ничего в своей сущности, приобретают направленность; сами по себе относительные, они находят то, к чему они отнесены: Абсолют. До этого они были "обезумевшими", "упраздненными", "дезориентированными", а теперь направлены к своему Востоку (к Божественному в литургическом смысле). Но следует помнить, что, как говорил Кьеркегор, если легко построить систему мысли, то совершенно невозможно установить систему для существования, потому что жизнь всегда таит в себе иррациональный остаток. Только интеграция в церковную жизнь соединяет жизнь и мышление в живом Богопознании (живом теогнозисе), потому что это живое Богопознание не является следствием лишь деятельности разума, рационального рассуждения, без конца разделяющего и обобщающего, но есть Откровение живой полноты, которая представляется в сиянии своей самоочевидности и рекапитулирует (объединяет в себе) в высшем синтезе (см. Еф. 1.10) все идеи и существа, вплоть до единства своей собственной сущности. Религиозный принцип является интегрирующим началом, потому что он одновременно над миром и внутри его, он есть "теандрический", то есть богочеловеческий принцип. Трансцендентность Абсолюта переходит в имманентность воплощенного Бога, действие "извне" становится действием "изнутри". Это Христос, Премудрость Божья, принимающая человеческое измерение и переходящая в людей:"...Мы,—говорит ап. Павел,—имеем ум Христов" (lKop.2.16) и "духовный судит о всем" (lKop.2.15). Выражая именно эту мысль о человеческом суждении, интегрированном в Божественную истину, св. Григорий Богослов назвал св. Афанасия Великого "оком вселенной", потому что благодаря его термину единосущности мир
