Я зашла к Заместителю, у него был точно такой же номер с точно такой же кроватью.
Впереди был целый вечер. В Лондоне было так же жарко, как и в Москве. Он хорошо знал город, мы ходили по улицам и площадям, о которых я читала в книгах Диккенса и Голсуорси. Англичане не меняют названий улиц в отличие от нас.
Устав, мы зашли в паб и пили пиво. В пабе были не только англичане, слышалась и немецкая речь. Вокруг было много негров, мне даже показалось, что их больше, чем белых. Со мною пытались заговорить, но я не понимала, и меня не понимали с моим школьным английским. Но Заместитель, вероятно, говорил хорошо и бегло, и я успокоилась. Единственное, чего я боялась, — это потерять его в толпе, поэтому все время держалась за его руку. Без него я, пожалуй, смогла бы добраться только до гостиницы и только на такси, карточку с названием гостиницы я сразу же положила в сумочку, как советовала мне Римма. У нее был опыт путешествий по другим странам, три года она была любовницей какого-то чиновника, и он, выезжая, всегда брал ее, а его жена была занята с внуками.
Мы посидели в небольшом ресторанчике, и я попробовала английский бифштекс, который оказался огромным.
Я с облегчением сбросила новые туфли. Мне о многом хотелось его расспросить, но я помнила, зачем мы сюда приехали.
— Расскажи мне о сэре Идкинде, — попросила я.
— Еврей, — начал он.
— А что, евреи тоже бывают сэры? — спросила я, правда тут же поняла, что сказала глупость.
— Здесь все сэры, — рассмеялся он. — Ты путаешь с пэром и лордом.
— Извини.
— Идкинд — это от женского имени Идка. У евреев очень часты фамилии от женских имен: Фридка, Малка. Отсюда — Фридкины, Малкины, Идкинды. Прадед Идкинда эмигрировал из белорусского местечка Шклов в конце прошлого века. А брат прадеда Идкинда остался в России, взял фамилию по названию Шклова и стал Шкловским.
— Значит, представитель его фирмы в Москве Шкловский. Родственник?
— Ты быстро соображаешь.
— Ты доходчиво объясняешь. А что представляет собой сэр Идкинд?
— Ему чуть больше семидесяти, воевал с немцами.
— Он очень богатый?
— Думаю, да. Но если об американцах почти всегда известно, сколько миллионов они стоят, то англичане свое состояние не рекламируют.
— Он рисковый?
— Да. Иначе он не был бы богатым, потому что его отец владел аптекой, а у него два десятка судов. Хватит о сэре Идкинде. Эту проблему мы будем решать завтра, а сегодня расслабься и получай удовольствие. Ты — в Лондоне, величайшем городе мира.
— Я должна многое посмотреть, — согласилась я и протянула ему список музеев, который составила мне Римма.
Он посмотрел список и сказал:
— Очень напряженная программа.
— Я справлюсь, — заверила я его.
После ресторанчика мы гуляли по Лондону. Он рассказывал мне об английских королях и королевах. Я, конечно, старалась запомнить, но меня больше интересовали ярко освещенные витрины и цены. Я тут же переводила фунты стерлингов в рубли, сравнивала московские и лондонские цены. Сравнение было не в пользу Москвы.
Мы вернулись в гостиницу после полуночи. Он остался у меня. Последнее, что я запомнила, это рассвет и тишину. Проснулась я при ярком солнце, которое било в окна. Он сидел за столом с бумагами.
— С добрым утром! — Он поцеловал меня, снял телефонную трубку и заказал завтрак в номер.
Женщин, завтракающих в постели, я видела только в кино. Если честно, мне завтракать в постели не очень понравилось. Хотя столик был удобный, я все время боялась опрокинуть кофе.
— Начнем, — сказал он и сразу преобразился. В разговоре по телефону он был бодрым и напористым. Я пыталась определить по выражению лица, что именно ему отвечают, но не могла ничего определить. Он улыбался, так же улыбаясь, положил телефонную трубку и сразу же помрачнел.
— Сэра Идкинда нет в офисе. Как только он появится, нам позвонят.
— С кем ты говорил?
— С его помощником…
Мы сидели в номере и ждали звонка из офиса Идкинда. Наконец позвонил помощник и сообщил, что сэр Идкинд улетает в Сингапур и будет в Лондоне через десять дней.
— Идкинд выжидает и вряд ли примет нас сейчас.
— У тебя есть знакомые в офисе Идкинда, к которым ты мог бы зайти просто так? Поздороваться?
