— Я так и думала. Ему всегда нравились еврейки. Он смоленский, евреи там почему-то не приживались. Мы для него нечто экзотическое вроде негритянок.
Я ей изложила свои проблемы.
— Не получалось у него с детьми ни со мною, ни с другими. Собственно, я и ушла от него, потому что хотела ребенка.
— Я тоже хочу.
— Ты же медик. Сейчас медицина все может.
Но оказалось, что не все. Я взяла на анализ его сперму. Шансы были невелики, а лечение требовалось упорное и длительное.
Вероятно, он что-то почувствовал и стал возвращаться все позже, дома продолжал работать над документами и ложился спать у себя в кабинете на тахте. Мы все реже спали вместе.
— Сходи к колдунье, — советовала Людмила, учительница литературы, мы с ней в школе сидели за одной партой.
— Какая колдунья? Я же медик, биохимик. От нашептываний и заговоров дети не рождаются.
— Рождаются, — убеждала Людмила. — Может, надо снять сглаз. Одна моя знакомая не могла родить, колдунья сняла с нее сглаз, и она забеременела. Я в это верю.
Людмила верила во все: в неопознанные летающие объекты, в сглаз, в порчу, в экстрасенсов и в то, что Михаил Алексеев — великий писатель. Она ездила к колдунье, чтобы снимать порчу, хотя ее порча происходила из детского дома, от многолетнего постоянного недоедания и перенесенного в детстве туберкулеза.
В воскресенье она зашла ко мне.
— Поехали!
— Никогда.
— Это за городом, в деревне. Подышишь свежим воздухом и подождешь меня, сама можешь не заходить.
Начиналась летняя жара, и я согласилась поехать на природу. Мы ехали почти час на электричке, потом шли через лес и оказались в небольшой деревушке на берегу речки.
Во дворе дома колдуньи на деревянных скамьях сидели пять женщин от сорока до пятидесяти, с одинаковыми прическами, обильно покрытыми лаком, в платьях, из которых выпирали обвисшие груди, складки жира на животах, и даже колготки не скрывали вздувшихся вен на ногах. К таким нормальный мужик может возвращаться каждый день только пьяным и уходит при первой же возможности. Колдунья, наверное, была их последней надеждой, в газетной рекламе она обещала «снятие порчи, венца безбрачия, сильные привороты, поможет в делах и любви, снятие кармы».
Из дома вышла тридцатилетняя толстуха, позвякивая в целлофановом пакете пузырьками. Значит, колдунья давала и лекарства.
С Людмилы порчу снимали минут сорок, и старуха в темном платке с крыльца ткнула в мою сторону.
— Ты иди!
Женщины выразили энергичное возмущение: очередь должна соблюдаться!
Колдунья принимала в горнице. Окна задернуты занавесками, но и в полумраке я разглядела хороший японский телевизор «Сони» и видеомагнитофон. Под потолком висели пучки сухих трав, явно для антуража, на полке стояли пузырьки и бутылки то ли с мазями, то ли с отварами из трав.
Колдунья в темном платье и темном платке показалась мне ряженой, ей было едва за сорок, судя по гладкому лицу. Я уловила тонкий запах французских духов. Она смотрела на меня умными темными глазами и молчала, и вдруг я почувствовала, что хочу спать.
— Ты кто по профессии? — спросила колдунья.
— Биохимик.
— Какой медицинский кончала?
— Второй. А ты?
Мне казалось, что мы давно знакомы и, может быть, даже вместе учились.
— Я не медик. Я потомственная колдунья. Но ты же в это не веришь?
— Поверю, если поможешь.
— Вначале надо поверить. Ты поверь. Надо поверить.
Мне так хотелось спать, что я согласилась.
— Поверю.
— Устала с дороги, приляг.
Рядом стояла кушетка. Я легла, почувствовала легкие теплые пальцы колдуньи на своем лице, она приподняла мою голову и прошлась по шейным позвонкам.
— Сколиоз.
— Я знаю. Каждый день над микроскопом сижу.
— Здесь я тебе не помогу. Только массаж. Ты на Людмилу повоздействуй. Пусть на еде не экономит. Она все тряпки покупает, а мужик не на тряпки смотрит, а что под тряпками. У нее задница с кулачок, задницу надо наедать, вся сила женщины в заднице. А тебе надо взять щенка.
— Какой породы?
— Неважно. Щенок — это детеныш. Женщина еще больше становится женщиной. С того дня, когда ты возьмешь щенка, пройдет три месяца, и ты забеременеешь. Но после девяти недель старайся. Не пропусти момент. Не отказывайся, если он будет тебя хотеть.
