Рамон сделал большой глоток вина, пытаясь охладить растущий жар тела.
— Вы будете что-нибудь пить? — вспомнил он вдруг правила хорошего тона.
— Да, спасибо.
В голосе Эстреллы прозвучала благодарность, словно он спас ей жизнь. Почему она пришла? — спрашивал себя Рамон. Что случилось такого важного, что она преодолела свою неприязнь к нему и появилась у него дома? И сколько еще они будут вести вежливые беседы, прежде чем она объяснит свое появление?
— Красное вино подойдет?
— Это было бы прекрасно.
— Я принесу вам бокал.
К его ужасу она пошла за ним на кухню, где он надеялся собраться с мыслями.
Белая футболка повторяла очертания ее груди и не скрывала стройность талии. А плотно сидящие джинсы соблазняли гораздо больше, чем юбка. Длинные блестящие волосы были собраны в высокий конский хвост. Легкий макияж подчеркивал длину ресниц и привлекательность губ.
Запах дорогих духов витал в воздухе, он чувствовал это каждый раз, делая вдох.
Держа бокал с вином в руке, Рамон провел гостью в гостиную и усадил в большое кожаное кресло цвета карамели. Сам же остался стоять, опираясь на резную деревянную каминную полку.
— Чем обязан такой чести? — спросил он, поняв, что она не собирается нарушать неловкую паузу. — Насколько я понимаю, причина есть. Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы просто узнать, как я живу?
— О нет, совсем нет.
— Тогда, может, вы объясните, в чем чело?
Как мне ответить на этот вопрос? — спрашивала себя Эстрелла. Ее затея казалась невозможной и в то же время необходимой. Но когда дверь открылась, и она снова встретилась с Рамоном лицом к лицу, от ее уверенности не осталось и следа, как будто случилось землетрясение, и под ее ногами разверзлась пропасть.
Эстрелла забыла, каким высоким и импозантным он был. И хотя она готовилась к своему визиту, увидев его, смутилась, и сомнения тут же закрались к ней в душу. Он явно только что вернулся из офиса и был одет в серебристо-серую рубашку и безупречно сшитый костюм.
Взглянув на него только один раз, Эстрелла почувствовала, что у нее пересохло в горле.
— Итак? — снова осведомился Рамон. — Почему вы здесь?
— Я… я хотела поговорить с вами.
— О чем — еще одно предложение руки и сердца?
У Эстреллы перехватило дыхание.
— Я… — начала она, но ее голос дрогнул.
Даже глоток вина не помог ей справиться с волнением.
— Что случилось, донья Медрано? Неужели вас прислал ваш отец, чтобы попытаться переубедить меня? Или вы не сказали ему, что получили отказ от мужчины, и он хочет знать мой ответ?
Эстрелла внутренне вздрогнула от его сарказма.
— Мой отец не знает, что я здесь.
Рамон удивился. Его глаза широко открылись, но он тут же взял себя в руки.
— Не знает? И где же вы находитесь, по его мнению?
— У друзей. Я сказала, что пойду навестить старого школьного друга.
— А если ему станет известно, что «старый школьный друг» это я?
— Ммм…
Это все, что она смогла из себя выдавить.
Надо сыграть на его интересе к цели моего визита, сказала себе Эстрелла. Если она разожжет его любопытство, он вряд ли попросит ее уйти, пока она не объяснится. Когда Эстрелла решила к нему приехать, она даже не знала, пустит ли он ее на порог, и была готова к тому, что он не позволит ей войти без объяснений. Или захлопнет дверь перед ее носом, так что у нее даже не будет шанса ничего объяснить. То, что она удостоилась такого приема, уже прогресс.
— Это становится совсем интересным. Вы не только нарушили данное вами слово, когда поклялись, что больше никогда в жизни не захотите меня видеть, но и обманули отца. Это разжигает мое любопытство. Почему этот визит столь важен для вас?
Сейчас или никогда! Эстрелла выпила еще немного вина. Идея придти к Рамону домой показалась, в ночной темноте ее комнаты в замке, замечательным решением. Но здесь, при дневном свете, в обставленной со вкусом квартире Рамона, рядом с ним самим, уверенность покинула ее. И дерзость, которая привела ее сюда, быстро исчезла.
Впрочем, Эстрелла предполагала и такой вариант встречи. Она начнет, а там посмотрит, что будет. Если его настроение изменится, она сможет просто уйти. Надо только не спешить, делая по одному шажку, будто пробуя воду.
