В назначенные минуты отправления вагон дернулся назад, остановился, что-то вдалеке зашипело. Затем всё медленно поплыло в нужную сторону, поезд начал вытягиваться из-под крыши в скучную мглу осеннего вечера, лица провожающих светло выделялись на фоне дальних и мутных вокзальных окон. Застучали железнодорожные стрелки, серый город, его чёрные привокзальные здания стали оставаться позади.
Люди, сидящее в купе, к этому времени уже успели познакомиться.
Рядом с профессором расположился толстый Боркас, владелец крупной торговли воском и парафином, место у окна уютно заняла юная красавица Белла, а в тени, ближе к дверям, прочно и свободно сел Рио – молчаливый человек с простым обветренным лицом.
Извиняясь, профессор успел побеспокоить попутчиков, не сразу отыскав в своих вещах только что купленные газеты; торговец, багровый массивной шеей, не отвлекался и продолжал при этом шевелить губами, что-то записывая и вычеркивая в обширном блокноте.
Какое-то время пассажиры молчали, но скоро учтивый профессор Франс первым не выдержал, коснулся лба холёными пальцами и приступил к светскому разговору.
– А вы, милейший, вижу, по делам изволите? Верно?
Боркас пожевал губами.
– Долго объяснять. Проще будет так – вызвали на прием в торговую палату. Дело возникло чрезвычайно сложное, конфликтное… А-а, вы всё равно ничего не поймете!
Боркас гулко хлопнул истрёпанным блокнотом по своей большой ладони и снова погрузился в подсчёты.
Профессор мило взглянул на остальных, улыбнулся и пожал плечами. Кашлянул.
– Ну а вы, очаровательная Бэлла, надеюсь, спешите на курорт?
Девушка покраснела, ожидая примерно такого внимания.
– Не угадали. У меня в Тарлингтоне встреча с женихом, вот. Он уже приехал в гости к моим родителям, вместе с домашними ждёт меня!
– Поздравляю, поздравляю! Завидую вашему жениху, м-да…
Профессор Франс широко улыбнулся, почти полностью выполнив свою представительскую функцию, обвёл взглядом купе.
– А вы, молодой человек, если не секрет, куда путь держите?
Задумчивый Рио ответил не сразу.
– В отпуск, по делам.
– Так в отпуск или по делам?
– Дело личное. Пришлось договариваться на службе об отпуске.
– Помилуйте! В вашем-то возрасте личные дела естественней всего улаживать весной-летом, а сейчас?!
– У человека не может быть временных друзей и сезонных привязанностей.
– Вот вы как! Любопытно, оч-чень любопытно…
Вскоре принесли чай, торговец неуклюже угостил Бэллу мармеладом. Разговаривали про всё. Профессор, бодро размахивая казённым подстаканником, долго рассуждал об истинах, о ценностях истинных и мнимых, о добре, зле и прочих понятиях, давным-давно привычно обкатанных им в разговорах за преферансом. Коснулись и совпадений.
Почувствовав возможность не столько отвечать, сколько просто говорить, девушка была очаровательна. Она звонко смеялась, Боркас кряхтел, профессор вежливо удивлялся чужим словам, потом сам увлекся, начал приводить примеры роковых случаев, о которых он когда-то читал в иллюстрированных журналах.
Любому из них было бы странным обнаружить молчаливое волнение молодого человека. Не однажды порывался он заговорить, но почему-то каждый раз заставлял себя продолжать оставаться в тени.
Бэлла деликатно зевнула в ладошку.
Тонко звенели пустые стаканы.
– И в моей жизни есть странное совпадение…
Торговец, успевший задремать, вздрогнул.
Рио положил ладони на столик, пододвинулся ближе ко всем, под свет настольной лампы.
– Меня эта история очень поразила. События для нашего времени и наших характеров несколько непривычные, но я рад, что они произошли именно со мной.
В стремительный век пара и электричества мне повезло. Однажды я встретил и полюбил всей душой Корабль – огромный парусник из породы винджаммеров, выжимателей ветра, который давно уже перестал быть стремительной гоночной стрелой и остался для многих просто украшением океанов, мирной легендой.
Всё началось с мореходных курсов, куда я поступил сразу же после окончания гимназии. Всего через десять дней после зачисления нас, юнцов-первокурсников отправили на практику, обещали сразу же отправить в плавание. К учёбе мы даже не успели приступить, из впечатлений первых дней остались лишь яркие обрывки.
