Вельможи в две шеренги стояли на коленях; барабанщики отбивали медленный, торжественный ритм. Впереди шел канцлер, следом сёсакан, затем почетный караул, далее сёсидай и, наконец, старшие чиновники Мияко. Сцена напоминала старинную картину: вечный сюжет.
Процессия поднялась по ступеням дворца и двинулась к трону, устланному подушками. На троне восседал Томохито. Сано и Янагисава опустились на колени перед императором; сопровождающие рассредоточились по бокам. Все отдали ритуальный поклон.
— Досточтимые канцлер и сёсакан-сама пришли просить разрешения покинуть ваше величество, — сказал Мацудаира. Он выглядел нездоровым, его голос дрожал. Янагисава отчитал сёсидая за провороненный заговор. Вскоре Мацудаиру сменит другой член клана Токугава.
С помоста, расположенного рядом, но, естественно, ниже трона, к Янагисаве и Сано обратился Правый министр Исидзё:
— Мы благодарны вам за труды по разрешению трудных проблем, обрушившихся на город.
Под маской учтивости Сано разглядел смесь облегчения от того, что они уезжают, и ликования, вызванного осуществлением мечты всей жизни. По слухам, уже готов указ о назначении Исидзё на пост премьер-министра.
— Мы благодарны вам за сотрудничество, — сказал Янагисава, — и сожалеем, что вынуждены с вами проститься.
Сано также выразил благодарность и сожаление, хотя понимал, что их вежливые речи никого не обманули.
— Я согласен на ваше возвращение в Эдо, — молвил Томохито; на смиренном лице проступили черты зрелости. Сано подумал: молодой суверен нашел свое место в мире, и его номинальное правление будет долгим.
Монахи запели напутственные молитвы. Церемония подходила к концу. Однако Сано не чувствовал этого. Подсознательно он ждал, что вот-вот раздадутся уханье, лай, неуверенное шарканье подошв. Вчера он распорядился кремировать и похоронить Момодзоно. Кланяясь напоследок императору, Сано мысленно пожелал духу принца обрести вожделенный покой.
Пение стихло. Сано и прочие прежним порядком направились к выходу. Идя за канцлером, сёсакан думал о переменах, произошедших с его заклятым врагом. Янагисава рассказал об открытии Хосины, и Сано понял, что понудило канцлера взмыленным примчаться в храм. Упоминая ёрики, Янагисава всякий раз расплывался в улыбке. Расследование сделало из него детектива; сражение превратило в самурая; любовь раскрепостила душу.
За пределами двора процессия рассыпалась. Сано и Янагисава пошли к главным воротам резиденции. Их догнал Правый министр Исидзё.
— Позвольте вас немного задержать для личного разговора, — попросил Исидзё.
Сано и Янагисава остановились.
— Мы все понимаем, что дознание не завершено, пока не распутан последний узелок, — сказал Исидзё.
— Это правда, — отозвался Янагисава.
— Я хочу пояснить, что вы видели, когда следили за мной, но при условии, что вы сохраните это в тайне.
Янагисава приподнял бровь и взглянул на Сано, тот кивнул.
— Слушаю вас, — сказал Янагисава.
— У меня в деревне Кусацу любовница и дочь, — тихо произнес Исидзё. — Я навещаю их при первой возможности. Кроме того, через посредников я посылаю им деньги. Ронины, с которыми я встречался на Холме уха, подрядились охранять мою… э-э… вторую семью от набегов разбойников.
— А чего вы экаете? — усмехнулся канцлер. — Иметь содержанку не запрещено законом.
— Эта женщина крестьянка, — потупился Исидзё. — Для человека моего положения любовная связь вне благородного сословия — позор, сами знаете. Я шел через Сад пруда в Кусацу, когда был убит Левый министр Коноэ.
— Не беспокойтесь, все останется между нами, — успокоил его Сано.
— Благодарю вас. — Исидзё помолчал и добавил: — Коноэ каким-то образом пронюхал о тайне. Он шантажировал меня.
— Прощайте, — обронил канцлер.
Исидзё отдал поклон и удалился. За воротами резиденции Янагисава сказал:
— Прошу прощения, но у меня есть дела. — Лицо его приняло смущенное и несколько встревоженное выражение.
— И у меня, — ответил Сано.
* * *
Рэйко сидела с Дзёкио на веранде. Обе смотрели на залитый солнцем парк, где прогуливались придворные и дамы из благородных семейств. Позванивали на ветру колокольчики, бабочки вились над благоухающими клумбами.
