Маня кивнула, хотя не поняла ни на копейку. Взрослые привыкли говорить непонятным языком. Она начала пристально изучать родителей и бабушку и быстро выяснила, что все далеко не так просто, как казалось в раннем детстве. Мать и отец постоянно кричали, не сдерживаясь даже при чужих. Почему? Бабушка любила только одну Машу и свою дочку Инну, а к остальным относилась равнодушно и холодно. Возможно, именно эту холодность унаследовала и мать. Кроме того, родители слишком много, по Машиному мнению, болтались на работе, о которой дома говорили упоенно, с благоговением и придыханием, хотя уж именно дома можно было забыть, наконец, о редакции и заняться единственным ребенком.
— Мама, почитай мне про Незнайку, — робко попросила как-то Маня в тот редкий час, когда мать находилась возле, и торопливо забралась с ногами на диван поближе к матери.
Очень хотелось прижаться к маме-Инне, обнять ее, подышать ее непривычным, недомашним запахом. Просто посидеть с ней рядом, такой всегда далекой и прекрасной. Недосягаемой, умной, высокой. Маня боялась матери, преклонялась перед ней и мечтала стать похожей на нее. Но лучше всего — чтобы мама сейчас, вот прямо в эту минуту обняла Машку, стиснула крепко-крепко, даже больно, как стискивают других детей — Маня видела на улице и у подруги Кати — и почитала бы книжку… И читала бы ее Машке долго-долго, каждый вечер, потому что книга большая, толстая, как раз на много вечеров рассчитанная. А потом хорошо бы начать читать ее снова с самого начала…
— Я ненавижу Незнайку! — простонала мать. — И вообще можно запросто навсегда отупеть, если постоянно читать детские книги.
— Разве ты их часто читаешь? — простодушно удивилась Маша. — А как же тогда дети, которые читают только детские книги? Дети тоже должны все отупеть?
— Настоящая мыслюха! — засмеялся отец.
Мать всплеснула руками.
— Какая ты, Масяпа, у нас сообразительная! Палец тебе в рот не клади! Пусть тобой займется бабушка. Ей не привыкать.
Маша вяло слезла с дивана и поплелась на кухню, потащив туда за собой любимую книгу.
— Марья, подожди! Видишь, Инна, как ты рассуждаешь, — назидательно сказал отец. — Тебе бы лишь поскорее спихнуть ребенка матери! И пусть о его воспитании позаботятся другие. Что и требовалось доказать. Неужели трудно один раз почитать сказку?
Маша остановилась и посмотрела на отца. Она хотела объяснить, что один раз — не надо, что тогда лучше никогда ничего ей не читать, а потом — мать ненавидит Незнайку… Как же тогда можно о нем читать? И зачем ненавидеть маленького глупого человечка, который никак не научится правильно жить и совершает ошибки одну за одной?
— Ах, мне трудно?! — тотчас закричала мать. — Это твое хобби — непрерывно меня обвинять! Да, я устаю! А если тебе легко, возьми книгу и почитай! Почему бы тебе не заняться ребенком, о судьбе которого ты так усердно печешься? Мася, ты бы попросила папу! И вообще ты уже умеешь читать сама.
— Он занят, — грустно ответила Маша. — Он пишет в журнал об искусстве Японии. И статья должна быть готова к завтрашнему утру. А сказки я люблю слушать.
В свои пять с хвостиком лет Манька была настоящим эрудитом.
— А я пишу в газету! — нервно ответила мать и неожиданно неосмотрительно обратилась к дочери: — По-твоему, что важнее?
— Журнал, — тихо сказала Маша. — Он толще.
Отец снова засмеялся.
— Съела, Инна Иванна? Получила по заслугам! Что и требовалось доказать. А кстати, ты очень мало пишешь в последнее время в свою распрекрасную газету. Таланта не хватает?
— Времени не хватает! — крикнула мать. — Стирал бы ты себе сам!
Маня стояла посреди комнаты, глядя растерянно и печально… Стирает все равно всем в доме бабуля, и отчего всегда, по любому поводу, нужно шуметь и раздражаться?.. Кто бы объяснил…
Мама, почему ты меня так не любишь?!.
На крики пришла бабушка и молча увела Машу за руку.
— Куда ты ее опять уволокла? — возмутилась мать, не замечая собственных противоречий.
Бабушка не ответила.
