Упившись одним соском и превратив его в твердый, сверкающий камушек, он переключился на второй и понес её к подушкам в углу шатра. Его эрекция уже ощущалась мучительной болью, и из груди вырывался непрерывный вибрирующий рык. Желание оказаться внутри неё было ослепительно острым. Остановиться он уже не мог. Швырнув жену на подушки, он содрал с её тела остатки одежды и резким движение перевернул её, заставляя встать на четвереньки. Скользнув рукой между ног и ощутив влагу, зарычал громче.
- Ты готова для меня! - и Раэм рванул свои штаны, выпуская на свободу мучительно пульсирующую плоть.
Все доводы разума и ограничения начисто были заглушены рёвом дракона в крови. Он ворвался в её тело, застонав от удовольствия, и стал врезаться раз за разом мощными, резкими движениями, удерживая её для своего проникновения так сильно, что казалось треснут кости. Возбуждение драконнницы тоже, видимо, было безумным, и Раэм увидел, как полоска алых чешуек прорезалась вдоль изогнутого в страсти позвоночника Карибы. Из горла его жены рвались неконтролируемые хриплые стоны и невнятные мольбы. Это ещё больше сводило с ума Раэма, заставляя ускорять движения, опустошая пожаром его мозг. И когда его жена, изогнувшись, закричала, не в силах удержать в себе их общее наслаждение, он последовал за ней, заставляя мир содрогнуться от торжествующего рыка умирающего от наслаждения дракона. Обессилев, они упали на подушки, и Раэм, закрыв глаза, целовал мокрую от испарины кожу своей жены, ловя чуткими пальцами её утихающую дрожь.
- Ты можешь упрямиться и морозить меня взглядом сколько угодно, - хрипло прошептал он. - Но твоё тело признает и безумно желает меня. Твоя драконница признает и желает моего дракона. Тебе не выиграть эту битву, моя любимая. И чем быстрее ты признаешь своё поражение, тем лучше.
Кариба поднялась на нетвердых ногах и потянулась к своему платью.
- Нет! - рявкнул Раэм неотрывно глядя на её тело. - У меня сегодня больше нет дел. Мы останемся в этом шатре до ужина, раз он тебе так нравится. Вернись ко мне. Мне надоело, что я вижу тебя лишь ночью, хотя хочу видеть и обладать постоянно. Больше сюда не будут приходить эти люди, и все твоё внимание будет принадлежать только мне. Я был достаточно добр, позволяя тебе заниматься всякой ерундой в надежде, что это смягчит тебя ко мне. Но я ошибся, ты просто использовала возможность быть от меня на расстоянии. Неужели ты всерьез думала, что присутствие всех жалких смертных удержит меня вдали от тебя, если я на самом деле захочу? Мне надоело играть в доброго идиота. Отныне мы будем вместе каждую свободную минуту. Мне, и только мне должен принадлежать каждый твой взгляд.
- Но, повелитель.
- Раэм!! Любимый!!! - взревел он. - Скажи, кого из стоящих снаружи мне нужно убить, чтобы ты стала называть меня именно так?
- Никого. Раэм, - и Кариба встретила его взгляд своим, жестким, как клинок.
- Вот видишь, ничего сложного. Иди ко мне, любимая. Хочу чувствовать твою кожу на своей, - попросил Раэм почти примирительно, снимая остатки одежды.
Кариба подчинилась и скользнула на подушки рядом с мужем. Раэм накрыл её тело до подбородка покрывалом и небрежно прикрыл свои бедра.
- Кириш! - громко крикнул он.
Полог шатра откинулся, и вошёл огромный воин. Он резко опустился на колено и не поднимал глаз на супругов.
- Выгоните всех из замка и больше не пускайте. Пусть нам подадут вино и еду прямо сюда, а потом все должны покинуть двор до тех пор, пока мы с госпожой не решим вернуться в замок. Да, вели служанкам принести сюда платье для моей жены. И ещё приготовить к завтрашней охоте спокойную и надежную лошадь для госпожи и собрать все необходимое.
- Да, повелитель.
- Раэм... - начала Кариба.
- Да, любимая? - он весь подался к ней.
- Можно хотя бы дети останутся в замке, они сироты, им некуда идти. - Кариба не мигая смотрела в его глаза.
- Нет! У тебя не будет на них времени, а шляться тут без присмотра им нечего.
- Раэм, пожалуйста.
Он видел, как она буквально ломает себя, чтобы его попросить.
- А что я получу за согласие их оставить? Ты будешь нежной со мной сегодня, а, любимая? Может, обнимешь или поцелуешь сама?
