Руки Карибы скользнули по его смуглой коже вниз на его широкую грудь и живот, и под этим прикосновением его мышцы резко сократились. Судорога чистого желания прострелила его тело ,легкие сжались, выталкивая в горло стон. Его мужская плоть была уже тверда, как самая крепкая сталь, и подрагивала от нетерпения.
Руки Карибы окутывали его мучительной лаской, лишая совершенно ненужного сейчас воздуха и мыслей и оставляя только неистовое желание и потребность вдыхать, впитывать свою прекрасную драконницу.
Раэм не отрываясь смотрел, как рот Карибы скользит по его коже, и намертво сцепил руки, чтобы удержаться и не наброситься на неё. Его самоконтроль утекал, как вода в песок, и в голове все оглушительней грохотало вожделение, с каждой секундой все больше заглушая и без того слабенький голос разума. А когда нежные руки Карибы соскользнули на его возбужденную плоть, обхватывая и сжимая его твердость, Раэм дернулся и зарычал, запрокинув в наслаждении голову.
- Кариба, умоляю... - прохрипел он. - Я не могу больше удержаться...
- А разве похоже, что я жду от тебя сдержанности? - ответила Кариба, продолжая ласкать его пульсирующую плоть.
- Я не могу... Я боюсь причинить тебе вред. - пробормотал Раэм, понимая, что сопротивляться у него нет больше сил, да никогда и не было.
Кариба отступила от него на шаг, и Раэм тоскливо застонал от потери ощущения её прикосновений. Его жена попятилась к постели и, взобравшись на неё, легла на спину. Руки она положила над своей головой, заставляя свою роскошную грудь приподняться, а ноги согнула, широко раскрываясь перед ним. Она лежала перед ним беспомощная и открытая, предлагая ему свое прекрасное тело, как самый великолепный подарок. В её обжигающем взгляде из-под ресниц не было и тени страха или неуверенности. Кариба отдавала себя ему добровольно, даря не только своё тело, но и доверие.
Раэм, поймав этот полный преданности и безграничного желания взгляд Карибы, словно взвился к небу, подхваченный мощными крыльями истинного счастья. И в этот момент он понял, что никто, даже Темный бог, сейчас не властен над его телом и духом. Никто, кроме Карибы. Она была его душой, его желанием и кровью, всей его сущностью. И каким бы ни был сильным Кавиану, и какой бы властью не обладал над ним, больше никогда он не заставит причинить Карибе боль.
Пусть Кавиану рвет его на части, пусть причиняет любые муки, пусть убивает. Но у него нет прямой власти над его женой и поэтому убить её самостоятельно он не сможет. А Раэма ему больше не заставить! Доверие Карибы словно влило в него живительные силы и дало шанс на сопротивление.
Раэм зарычал, выпуская ярость и желание, становясь в это момент опять совершенно свободным.
Он шагнул к постели и навис над телом жены, опираясь на колени и руку. Его бедра были точно между её раздвинутых ног. Глаза вцепились в Карибу, страстно поглощая её образ. Плоть вздрагивала и изнывала в неутолимой нужде погрузиться в обжигающую влажность Карибы. Его бедра и поясница буквально каменели от неимоверных усилий сдержать себя хоть немного.
- Мы здесь одни? - прорычал Раэм, проводя жадной рукой от шеи Карибы до низа её живота.
Она выгнулась навстречу его руке, лишая его остатков контроля.
- У входа Кириш и несколько мантикоров, - прошептала Кариба, и блеск её затуманенных страстью глаз сказал Раэму, что ей на это плевать.
Ну, а ему-то тем более! Кириш - дракон и прекрасно поймет, что тут происходит, и не позволит никому к ним войти.
Кариба смотрела на него с голодным ожиданием, разрушая его последние сомнения. И вдруг она улыбнулась ему такой чувственной и сладко-призывной улыбкой, что все призрачные остатки сдержанности смело как ураганом.
С протяжным стоном Раэм опустился на Карибу и задрожал от ощущения её податливого тела под его - окаменевшим от желания. Кариба издала счастливый вздох облегчения и словно окутала его своим восхитительным теплом.
- Ты моё наваждение. мой дурман, жена моя, - простонал Раэм у её губ. - Самый сладчайший из ядов, что я готов пить бесконечно ... Единственный источник, тепло которого способно согреть мою холодную душу... Чего ты хочешь, любимая? - дурея от этого тепла и мягкости простонал Раэм. - Каким ты хочешь, чтобы я был, Кариба?
