– Сейчас газы сами выпихнут пробку! – сообщила Нелли заговорщицким шепотом.
– О, боже! – отшатнулась Яна, поняв, что Нелли уже на презентации успела слегка выпить, отчего и стала такой бесстрашной.
Слова «Может, не надо?» застряли где-то глубоко в горле. Яна завороженно наблюдала, как пузыри в зеленой бутылке собираются на войну, поднимаясь мощной белой пеной. Начинался атомный взрыв, который вылился с громким, оглушающим хлопком. Пробка вылетела, словно космический корабль с Байконура и стукнулась в потолок. В принципе струя шампанского, превращенная в белую пену, достигла вместе с пробкой того же потолка. Яна, запаниковав, кинулась с двумя фужерами за Нелли, желая, чтобы хоть часть шампанского попала в них. Гостья же напоминала пожарника с огнетушителем, которым поливала несуществующий огонь или пламя, бушующее у нее в груди. Яну умиляло то, что при всем этом безобразии молодая актриса весело смеялась и еще пыталась что-то изображать. Наконец половина пенистого напитка была благополучно вылита, а вторая половина была все-таки разлита по фужерам.
– Класс! – выдохнула Нелли.
– Ты находишь? – с недоверием спросила Яна, осматривая пятна на потолке, мокрый, дорогой ламинат и совершенно испорченное платье самой Нелли.
– Платье, – указала она ей, понимая, что сейчас веселье Молочной улетучится, а начнутся стенания и слезы.
Но актриса не оправдала ее надежд и на этот раз.
– Реквизит! – махнула она рукой, не обращая никакого внимания на испорченную красоту.
– Дорогое, наверное, – продолжала сокрушаться Яна.
– С меня не вычтут, я – звезда! – хмыкнула Нелли. – А если даже и вычтут, то у меня такие гонорары, что я и не замечу! Да нет! Они не отважатся даже позвонить и напомнить мне об этом! – отмахнулась Молочная и с остервенением приступила к разделке коробки шоколадных конфет, словно оперировала больного, лежащего на столе. Причем действие происходило в фильме ужасов. – Должна же я как-то расслабиться после такого сумасшедшего рабочего дня?
Не надо было быть психологом, чтобы понять, что Нелли чем-то встревожена, если не сказать, находится на гране нервного срыва.
– Ты успокойся, давай я открою, – прервала ее старания Яна и взяла коробку в свои руки, пока Нелли не обломала все ногти, прибавив работы еще и своему мастеру по маникюру.
Яну поразила перемена, которая произошла с актрисой Молочной. Первый раз, когда Яна ее увидела, та поразила ее своей глупостью и заносчивостью. Сейчас это был совсем другой человек – простой, неглупый и без всяких понтов. Яна видела ее насквозь, словно обнаженный нерв без оберток и ненужных фантиков.
Нелли села в кресло, поджав ноги, словно маленькая девочка, нервно крутя хрустальный бокал в маленьких худых пальцах.
– Наверное, устала? – участливо спросила Яна, садясь напротив.
– Что? – вздрогнула Нелли, дав понять, что даже не слышала ее вопрос, уйдя в свои мысли. – Устала?
– Ну, съемки, кино, реклама… – пояснила Яна, отпивая шампанское и оценивая его изумительный вкус.
– А… так это же моя работа! Нет, я не устала, я люблю свою работу, больше скажу, я – форменный трудоголик, – совершенно искренне сказала Нелли, не жеманничая и не закатывая глаза: мол, я такая великая актриса, я так устала, оставьте меня, оставьте.
Яна вконец растерялась. Нелли посмотрела на нее и рассмеялась.
– Думаешь, когда я была настоящая? Тогда в гараже или сейчас?
– Примерно так, – хмыкнула Яна, понимая, что она еще и не дура.
– Я уже и сама не знаю, – с горечью в голосе сказала Нелли. – Сейчас мне хорошо, сейчас я… прости за мое поведение в гараже. Иногда мне хочется быть стервой, я вхожу в этот образ и трудно выхожу из него.
– Этот образ тебе очень удается, – заверила Яна, чем вызвала у Нелли новый приступ смеха.
Яне же собеседница нравилась все больше и больше. Почему-то она поверила – или захотела поверить, – что Нелли настоящая сейчас.
– Я играю в одном сериале очень плохую героиню. Что она там только не делает: и отравила хорошую девочку, и соблазнила ее любимого мужа, и отняла их ребенка… Ух! Это только маленькая толика. А я иногда зацикливаюсь и остаюсь в образе или продолжаю жить жизнью героини, чтобы потом лучше представить ее на экране. Так и проскакивают мысли: а как бы сейчас повела себя моя Серафима? А что бы сейчас сказала или сделала Серафима? Что я могу внести еще в ее характер?
