Жемчужины Подмосковья - страница 9
Сказки няни Арины Родионовны, может быть, маленький Пушкин слушал не впервые. Но здесь, вблизи леса, с его волшебным сумраком они звучали особо таинственно.
Потом, когда грустил он по невозвратному детству, часто вспоминал их. Его укладывали спать, и бабушка или няня садились около. Он не засыпал, пока не начиналась сказка.
«Ах! умолчу ль о матушке моей!
О прелести таинственных ночей,
Когда в чепце, в старинном одеянье,
Она, духов молитвой уклоня,
С усердием перекрестит меня
И топотом рассказывать мне станет
О мертвецах, о подвигах Бовы…»
Простой глиняный светец озарял глубокие морщины лица п висящий на стене прабабушкин чепец. Наконец спускался тихий сон.
«Тогда толпой с лазурной высоты
На ложе роз крылатые мечты,
Волшебники, волшебницы слетали…
И в вымыслах носился юный ум…»
Недалеко от Захарова находилась усадьба Голицыных Большие Вяземы. Некогда принадлежала она Борису Годунову, от времен которого уцелела церковь, звонница и искусственные пруды.
Родители Пушкина были дружны с Голицыными, и в дни церковных праздников, после службы в местной церкви, по обычаям соседства заходили во дворец Голицыных, сооруженный в XVIII веке. Голицыны были богатые, родовитые дворяне. В гостиных маленький Пушкин мог видеть Наталью Петровну Голицыну, много позже он знал ее уже зловещей старухой и запечатлел в «Пиковой даме». Хозяин усадьбы впоследствии примет участие в войне 1812 года, получит тяжелые ранения, от которых и умрет в своей усадьбе.
При Пушкине, да и много позднее (до недавних дней) на фасаде церкви можно было прочитать пол; ские надписи. Это оставили свои имена солдаты Лжедмитрия, который, узнав, что усадьба принадлежала свергнутому им Борису Годунову, с особым удовольствием охотился и пировал здесь. Когда Пушкин будет писать «Бориса Годунова», он мысленно возвратится к детским впечатлениям от Больших Вязем, и все слышанное и виденное оживет в стройных и величавых картинах.
У восточной стены Вяземского храма есть памятник-колонна из серого камня. Вершина его часто украшается скромными букетиками полевых цветов - пионеры окрестных лагерей приносят их на могилу малолетнего брата Пушкина. На памятнике надпись - «Под сим камнем покоится Николай Сергеевич Пушкин. Родился 1801 марта 26, скончался 1807 июля 30 дня».
Мы почти ничего не знаем об этом мальчике, но, конечно, смерть его явилась трагедией не только для родителей, но и для Александра, почти его сверстника. Ведь они вместе гуляли и играли в захаровских лугах.
История сохранила нам еще несколько эпизодов захаровского детства Пушкина. В доме жила дальняя родственница, психически больная девушка. Однажды она бросилась к Александру с криком: «Братец, меня принимают за пожар!» Выяснилось, что по предписанию некоего эскулапа ее лечили испугами и с этой целью провели в комнату пожарную кишку. Пушкин успокоил девицу, уверяя, что она прекрасна, как цветок, а цветы ведь тоже нуждаются в поливке.
На всю жизнь болезненно запомнил Пушкин оскорбление, нанесенное ему воспитателем Шеделем. Восьми лет Александр уже пробовал писать стихи. Гувернантка отняла заветную тетрадь и показала воспитателю. Тот прочитал несколько стихотворений и захохотал. Мальчик бросил начатую поэму в печь и долго не мог забыть обиду.
С 1805 по 1810 год Пушкины жили в Захарове каждое лето. Биографы установили, что там они провели и зиму 1808/09 годов. Летом 1811 года дядя будущего поэта и сам поэт, Василий Львович Пушкин, повез племянника в Петербург для поступления в открывающийся Царскосельский лицей.
А в 1830 году Пушкин неожиданно посетил Захарово. Если сейчас дорога эта из Москвы занимает какие-нибудь 40 минут, тогда тратилось полдня. Путешествие это очень удивило мать поэта.
«Вообрази, - пишет дочери Надежда Осиповна Пушкина 22 июля 1830 года, - он совершил лотом сентиментальное путешествие в Захарово, отправился туда один, лишь бы увидеть места, где провел несколько годов своего детства».
Что же, если путешествие в страну, где протекали лучшие часы его детства, можно назвать сентиментальным, - пусть будет так. Но ведь далеко не каждый способен на такую сентиментальность! Пушкин накануне женитьбы прощался со своей молодостью, символом которого служило ему Захарово.
