Некоторые вожди тоже узнали принца Нагато и, испуганные не менее Гиэяса, довершили беспорядок в войске. Крики «Привидение!» раздавались со всех сторон. Солдаты, вышедшие было из палаток при криках тревоги, снова прятались.
Нашелся храбрец, которому вздумалось заглянуть в мешок, чтобы убедиться, там ли еще мертвая голова. Но когда он увидел, что она исчезла, то и этот неверный принялся кричать, оповещая об этом событии. Замешательство было полное. Все эти люди, столь храбрые перед видимой опасностью, дрожали перед сверхъестественным. Они распластывались на земле, взывали к ками, Будде, смотря по своим верованиям.
Принц Нагато и его матросы были очень удивлены оказанным им приемом, но они им воспользовались и проскакали без помех через лес. Очутившись по ту сторону, они подождали и пересчитали друг друга, все были на месте, верхом на лошадях.
— В самом деле, ками покровительствует нам, — говорили матросы. — Кто мог бы подумать, что наша затея так окончится?
— И что нас примут за привидения!
Они собирались в путь.
— А Лоо! — вскричал Райдэн. — Где он?
— Это правда, — сказал принц, — он один не вернулся.
— А ведь он отправился первый, — сказал Райдэн.
Подождали несколько минут.
Покинуть Лоо, всеобщую утеху, того, кто напоминал отцам их детей, этого маленького героя-насмешника, немного жестокого, который ничего не боялся и надо всем смеялся! Пустились в путь с тяжелым сердцем; все вздыхали.
— Что могло с ним случиться? Он, может быть, заблудился в темноте, — говорил Райдэн, беспрестанно оборачиваясь.
Ехали минут десять, как вдруг задние услышали быстрый галоп. Они остановились и прислушались. Действительно, скакала лошадь, и к шуму ее шагов скоро присоединились взрывы смеха: это был Лоо.
— Райдэн! — крикнул он. — Иди, возьми меня, а то я упаду, я умираю со смеху!
Райдэн поспешил навстречу мальчику.
— Ну, вот и ты! — сказал он ему. — Зачем ты отстал! Ты нас испугал.
— У меня было много дел, — сказал Лоо, — вы управились раньше меня.
— Что же ты делал?
— Возьми-ка сначала вот это, — сказал Лоо, протягивая Райдэну отрубленную голову, — она тяжелая, точно каменная.
— Как! Тебе удалось ее похитить!
— Да! — говорил Лоо, беспрестанно оглядываясь. — А они там думают, что она сама ушла, и сходят теперь с ума.
Пустились галопом, чтобы догнать принца и его товарищей.
— Мальчик вернулся? — спросил Нагато.
— Да, господин, и он привез голову человека, который походил на тебя! — вскричал Райдэн с какой-то отеческой гордостью.
— Я не только это сделал, — говорил Лоо, все оборачиваясь назад. — Видите там это красное зарево? Не правда ли, похоже на восход солнца?
— В самом деле, небо освещено, — сказал принц, — словно зарево пожара.
— Это оно и есть, — сказал Лоо, хлопая в ладоши, — лес горит.
— Ты поджег его! — вскричал Райдэн.
— Ведь я поклялся отомстить за наши чудные барки, которые обратились в пепел там, на взморье! — сказал Лоо с достоинством.
— Как ты это сделал? Расскажи нам, — сказал матрос.
— Ах! Я рассажу вам, — вскричал Лоо. — Как только я украл голову казненного, я услышал со всех сторон крики. Тогда я бросился искать лошадь, чтобы быть готовым бежать. Однако я еще не хотел уходить. Когда я добыл лошадь, я сломил смолистую ветку и зажег ее о фонарь; потом я снял его и бросил в солому носилок. Солома тотчас же загорелась, а ветер раздувал мой факел. Я уехал, поджигая всюду. К моему величайшему удивлению, солдаты, вместо того чтобы схватить меня и свернуть мне шею, завидев меня, бросались передо мною на колени, протягивали ко мне руки и умоляли меня пощадить их. Одни принимали меня за Таци-Маки, дракона Тифонов, другие — за Маризитана. Они принимали мою лошадь за кабана, на котором едет, стоя, бог битв. Я помирал со смеху. Но чем больше я смеялся, тем больше они боялись. Тогда я поехал шагом по лесу, совершенно спокойно, поджигая здесь знамя, там — сухое дерево или копну сена.
— Никогда не поверил бы, чтобы храбрая армия могла быть так напугана ребенком! — вскричал Райдэн, смеясь от души.
— Если бы ты их видел, — говорил Лоо, — как они бормотали, как дрожали! И было отчего: все говорили, что привидение протянуло руку, вооруженную мечом, над Гиэясом, который тотчас же упал мертвый.
