— Не надо, не смотри. Я думаю, тебе не понравится зрелище того, что могут натворить когти и зубы здоровенной ящерицы. Лучше слушай меня внимательно: у нас мало времени. Оставь меня — я уж тут как-нибудь посижу, — а сам иди на корму, к рулю. Корабль по-прежнему движется прямо на запад, так что закрепи руль в этом положении. Давай иди быстрее, настоятель, я тебе приказываю.
Подложив под голову Ромске свое свернутое одеяло, Дьюррал направился к кормовому рулю. Внимательно посмотрев на тяжелое бревно, он взял веревку, привязал ее покрепче к борту с левой стороны, затем обмотал сам руль и после этого пропустил веревку через отверстие в борту с другой стороны. Выполнив эту работу, он пошел осматривать корабль. По пути ему пришлось перешагивать через трупы матросов и ящериц. Заглянув в каюту Ласка Фрилдора, он обнаружил еще тлевшие угли в небольшой жаровне. Добавив туда дров и лампового масла, он развел более или менее сносный костерок, на который поставил кипятиться кастрюлю с водой. Затем, набрав побольше одеял и старой парусины, он подошел к тому месту, где сидела Ромска. К тому времени хорьчиха потеряла сознание. Дьюррал соорудил вокруг нее из кусков парусины хоть какое-то укрытие от ветра и накрыл саму хорьчиху несколькими одеялами. Через некоторое время он вернулся к мачте с едой и питьем. Ромска с трудом открыла глаза:
— Хороший ты зверь, настоятель, но дурак дураком. Ну скажи, что ты со мной носишься? Ведь ежу понятно, что мое дело — табак. Ты лучше о себе подумай: поешь, согрейся…
Дьюррал сел рядом с нею и, поддерживая голову Ром-ски одной лапой, другой стал, ложка за ложкой, кормить ее горячим супом.
— К сожалению, похлебочка вышла ненаваристой, — сказал он. — Но это все-таки лучше, чем ничего. Я постараюсь как могу помочь тебе, дружище. Да, ты мой друг. Ведь ты спасла мне жизнь и по-доброму отнеслась к Фиалке. Если бы не ты, мы оба давно были бы съедены этими кошмарными ящерицами. Ну, поешь еще немного. Ромска отвернулась и сквозь зубы произнесла:
— Воды. Дай просто холодной воды. Я умираю от жажды, а есть не могу.
Аббат заботливо поднес к ее губам кружку с водой, и Ромска мгновенно выпила все до дна. Затем она чуть улыбнулась и снова строго посмотрела на Дьюррала.
— Послушай меня внимательно, — сказала она. — Тебе ни за что на свете не удастся одному провести корабль обратно к берегам Страны Цветущих Мхов. Сделай по-другому: сейчас «Морской Змей» плывет на запад, и, если тебе повезет, он окажется поблизости от острова Сампетра. Там у меня много друзей. Расскажешь им, что и как со мной произошло и почему я погибла. Это твой единственный шанс. Может быть, они послушают тебя и даже согласятся помочь. Хотя… в последнее я верю с трудом.
Дьюррал ласково погладил покрытую татуировками лапу хорьчихи:
— Ну-ну, не надо так говорить, дитя мое. Ты еще увидишь своих друзей и сама расскажешь им все, что с тобой произошло, а выслушав тебя, они помогут нам обоим.
Глаза Ромски закрылись, и в полубреду она пробормотала:
— Дитя? Мне нравится, когда ты меня так называешь. Спасибо тебе, отец.
Ее голова бессильно упала на лапу отца-настоятеля аббатства Рэдволл. Дьюррал до самой темноты просидел на палубе, баюкая уже мертвую капитаншу пиратского корабля. Он не обращал внимания ни на ветер, ни на промочивший его до костей дождь, а «Морской Змей» тем временем безмолвно скользил по волнам на запад, унося на борту свой единственный груз и своего единственного пассажира — одинокую старую мышь.
