Мама раскрыла учебники на соответствующих страницах, отточила два карандаша, приготовила линейку, циркуль, треугольник, транспортир и большую карту Средней Азии.
— Мы готовы, правда?
Деваться было некуда. Невзирая на голод и усталость, я уселся за стол.
Пока не стемнело на улице, пока не пришел из шахматного клуба отец, мы успели подготовиться по меньшей мере на пятерку…
— Я бит, — признался папа прямо с порога. — Коллега Спиридонов тайком изучил все варианты дебюта Каро-Кан! Если я не буду поддерживать форму, меня побьют мои же ученики!
Но поражение не помешало ему поужинать с аппетитом: мама у нас отличная повариха!
Вдруг в холле зазвонил телефон.
— Ну-ка! — намекнул мне отец.
— Дай ребенку спокойно поесть! — возразила мама.
Папа вытер губы и побежал прежде, чем раздался второй звонок.
— Алло! — послышалось в холле.
И еще через несколько секунд:
— Да, это я.
И еще через несколько:
— Хорошо, это не я.
Наконец, папа вернулся и, почему-то помедлив, сказал:
— Саша, тебя ищет какой-то мужчина.
— Меня?
— Тебя, тебя. Он не знал, что мы с тобой оба Александры Александровы, а спросил он именно так. Ты… ничего не натворил?
Я заверил его, что ничего плохого я не сделал, и побежал к телефону.
Трубка дрогнула в моих руках, потому что на другом конце провода раскатисто зазвучало знакомое картавое «р».
— Триста приветствий от Джерри Блейка, мой дорогой юный друг! Еле разыскал тебя по справочнику.
— Зачем? — рассердился я. — Разве вам до сих пор не ясно, что я никогда не смогу стать вашим сообщником?
— Это мне ясно, — хохотнул в трубке грабитель, но смех его был фальшивым. — Однако надо еще уточнить, хранишь ли ты тайну нашей встречи…
— Храню.
— И не разболтаешь?
— Нет.
Он опять засмеялся — теперь естественно и весело:
— Поскольку я неуловим, мне просто совестно будет отнимать время у запятых людей из милиции.
— Хм! — сказал я уклончиво.
На другом конце провода что-то щелкнуло, и наступила полная тишина. Джерри Блейк решил прекратить разговор.
— Кто это был? — опросила мама, когда я вернулся к столу.
— Приятель, — солгал я.
— С каких это пор ты говоришь со своими приятелями на «вы»?
— Их было двое.
— Вот как!
Я жадно принялся глотать остывший ужин, и мама прекратила расспросы. Для нее самое важное на свете — хорошая учеба и регулярное питание.
Через несколько минут, когда красивая тетя из телевизора пожелала детям спокойной ночи и приятных сновидений, я сразу заявил, что тоже хочу спать.
— Правильно! — одобрил мое заявление отец. — Тринадцатилетние мальчики могут засиживаться допоздна только в исключительных случаях. А сейчас как будто нет повода для исключения. Дальнейшая программа телевидения очень скучная…
Я хотел сказать ему, что совсем она не скучная. Особенно интересны те фильмы, что не рекомендуется смотреть детям. Я хотел сказать, но воздержался. Еще больше хотелось мне остаться наедине с самим собой и вволю хорошенько обдумать происходящее.
Мама вошла в мою комнату, чтобы меня укрыть.
— Окно оставить открытым, да? — спросила она.
— Конечно! — ответил я. — Если стану закрывать его с осени, то что будет зимой?
Мама поцеловала меня, потушила свет и тихо вышла.
В окне появилась Большая Медведица. Таких медведиц я не боюсь. По сути, она представляет собой какой-то четырехугольник с хвостом, составленный из звезд. Я не боюсь и настоящих медведей: с лесными стараюсь не встречаться, а дрессированных наблюдаю только в цирке. Короче говоря, я храбр и сообразителен. Мое сердце не трепещет ни от чего.
«Трак!» — сказало окно, и мое сердце почему-то затрепетало.
Ветер, что ли, продолжал гулять по всему городу? Или Джерри Блейку снова захотелось поговорить со мной…
Я проворно спрыгнул с кровати. Большая Медведица отскочила назад. Белая деревянная рама окна расширилась так, что кроме созвездия охватила еще многое: вершину холма напротив, новый городской клуб, пять-шесть тополей и четвертушку темно-синего неба, как будто окрашенного чернилами. С этой стороны можно было опасности не ждать: все было достаточно далеко. Оставалась не исследованной только стена нашего дома.
— Ого, — сказал я, осторожно высунувшись в окно.
