Вместо ответа Верховный друид полез под стол и извлек клетку с попугаем.
- Вот вам и карты, и лоцман.
Богатырь и капитан в недоумении уставились на попугая.
- Он приведет ваш корабль прямо в Александрию.
Подтверждая слова друида, попугай закричал:
- Куда прешь, дубина! Два градуса влево! Держи азимут, тупица!
- Манеры у него не очень... Но маршрут знает отлично, - похвастался друид. - Держите коробочку с кормом, его надо кормить три раза в день. Попугая мне вернете. И еще я вам кое-что дам в дорогу.
Друид опять направился к большому ящику и стал копаться в нем. Казалось, ящик у друида был безразмерным.
- Да, это пригодится, - сам себе сказал друид и вытащил из ящика деревянный посох. - Возьмите с собой.
- А зачем нам посох? - удивился богатырь.
- Это малая буровая установка. В египетской пустыне пригодится. Воткнете в землю, поверните ручку посоха по часовой стрелке: из земли ударит фонтан и будет бить ровно три минуты. Посох заряжен на сто скважин, более чем достаточно для вашего похода. Только обязательно верните посох и попугая.
- Будем живы - вернем, - заверил богатырь.
- До Александрии доберетесь, - продолжал наставлять Том Арчэл, найдете моего друга, Ибрагима. Он живет возле базара. Старенький уже, но еще держится. Отдадите ему на хранение попугая и вот эту записку. В записке я прощу Ибрагима еще кое-что выдать вам для похода. Ну, а так вроде все можете отправляться.
Верховный друид крепко пожал руки Илье и Матвею и пожелал им счастливого пути. Уже когда выходили из кабинета, друид вдруг окликнул Илью и попросил его задержаться на минуту.
- Я буду ждать тебя у ворот, - сказал Матвей богатырю и, засунув за пояс бумеранг, держа в руках посох и клетку, капитан-оруженосец пошел вниз по лестнице. А Муромец вернулся.
- Еще одна вещь, чуть не забыл. - Том Арчэл извлек из своего безразмерного ящика моток туго свернутой шерстяной ткани.
- А это что?
- Шкура неубитого медведя, - пояснил друид. - В пустыне ночью холодно, укрывайтесь этой шкурой. Не вздумайте ее делить. Когда развернете, увидите: ее хватит, чтобы с головой укрыть и вас, и коня.
- Шкуру тоже вернуть? - спросил Илья, засовывая шерстяной моток к себе в сумку.
- Само собой. Вот теперь - точно все. Пусть боги хранят тебя!
За Муромцем захлопнулась дверь, а Том Арчэл подошел к столу.
- Почитаем свежую сплетную грамоту, - говорил он сам себе. - Какую? А хотя бы вот эту: "Читатель и пустота", здесь всегда много объявлений. Пожалуйста: "Опытный строитель. Возвожу воздушные замки и финансовые пирамиды. Готов приступить к выполнению заказа через пять лет. Писать: до востребования, казематы Тауэра, Хриплому". Или вот: "Продам заячью шубу, пятидесятый размер". Хм. Интересно, где они такого большого зайца нашли?..
* * *
Илья спустился по лестнице и шел по коридору к выходу, когда вдруг услышал за спиной знакомый голос:
- Ты будешь посланником Термидадора в Кенгурии!
Илья обернулся. Перед ним стоял Крюшо.
- Это как? - недоуменно спросил Муромец, загруженный своими мыслями.
- Он зарядит тебя в катапульту и выстрелит в сторону Кенгурии. Ты будешь лететь три дня, а потом как хлызданешься! "Здравствуйте, посол прибыл!"
Илью начала охватывать ярость. К тому же богатырь вспомнил рассуждения князя о том, как одним пинком железный воин отправит на Луну богатырского коня.
Стараясь держать себя в руках, Илья спросил шута:
- Скажи, из-за чего королева на тебя так обиделась, что повелела в заточение бросить?
Крюшо с готовностью ответил:
- Ее Величество с министром сельского хозяйства обсуждали плохую новость - нашествие на поля ворон. Прожорливые птицы поклевали много зерна. Я рядом был, взял да и предложил: "Давайте, наделаем побольше восковых фигур королевы, в купальном костюме и без парика. Все вороны в ужасе разлетятся!" Ну, королева и разозлилась. И напрасно: хорошие бы пугала вышли. Такие же, как из тебя, посланник.
Илья не выдержал:
- Слушай, ты, потенциальная жертва моей ярости... Я человек уравновешенный мудростью предков и жизненным опытом, но если ты достанешь меня своими мерзкими шутками, то я безо всякой катапульты заброшу тебя в Индию, к йодам. Пусть они посадят тебя на свечу мудрости, пока вся дурь не выйдет.
