— Ну что ж, — сказал Страшила. — Отыщем же ее поскорей. Показывайте нам дорогу, ваше императорское величество!
Железный Дровосек пошел по тропинке, которая привела их в самую дремучую часть леса, где было темно как в сумерках. Железный Дровосек раздвигал ветки и сучья, а иногда даже пускал в ход свой топор. Внезапно Железный Дровосек остановился и воскликнул;
— Господи!
Страшила, шедший за ним по пятам, стукнулся о своего железного друга, не успев вовремя остановиться, а затем выглянул из-за его железного плеча и не менее удивленно воскликнул:
— Вот это да!
Подошел к ним и Бродяга Бут и, увидев, в чем дело, тоже издал удивленный крик.
Все трое стояли как вкопанные и таращились на то, что открылось их взорам, пока серебряный смех Многоцветки не вывел их из оцепенения.
На тропинке перед ними стоял человек — точная копия Железного Дровосека. Он был такого же роста, точно так же на шарнирах к туловищу были прикреплены руки-ноги, и весь он был тоже из железа. Стоял он неподвижно с раскрытым ртом, а железные глаза его смотрели вверх. В руке У него был меч. В этом-то и заключалось его различие с императором Мигунов, у которого в руках был топор.
— Это просто сон! — пробормотал Бродяга Бут.
— Точно, — согласился Страшила. — Разве может быть два Железных Дровосека?
— Нет, конечно, — рассмеялась Многоцветка и порхающей походкой приблизилась к незнакомцу. — Это Железный Воин. Видите у него меч?
Железный Дровосек протянул руку и потрогал за плечо своего двойника. Затем спросил дрожащим от волнения голосом:
— Кто ты такой?
Ответа не последовало.
— Разве ты не видишь, что он весь заржавел, как, наверное, в свое время ты сам? — сказала Многоцветка. — А ну-ка, Ник Дровосек, одолжи свою масленку.
Дровосек молча протянул ей масленку, с которой не расставался. Многоцветка смазала челюсти бедняги и стала водить ими туда-сюда, пока тот не сказал:
— Спасибо. Достаточно. Я могу говорить. А теперь смажьте, пожалуйста, мои суставы.
Бут взял масленку и стал смазывать суставышарниры, а остальные стали двигать руками и ногами воина, пока он не смог сделать этого сам. Он очень обрадовался, что его освободили из плена ржавчины. Он стал маршировать по тропинке взад и вперед, громко напевая:
Солдата каждый видеть рад,
Когда проводится парад.
И ценим мы его вдвойне,
Когда он бьется на воине
С врагами храбро, словно лев,
Опасности и страх презрев.
Но твердо знает он, друзья:
С родными воевать нельзя!
— Ты, значит, и правда воин? — спросил Бут, когда все вдоволь налюбовались железным человеком, демонстрировавшем мечом разные приемы.
— Был по крайней мере, — последовал ответ. — Но я так долго томился в плену госпожи Ржавчины, что теперь и сам не знаю, кто я такой.
— Но как же ты стал железным? — удивился Дровосек.
— Это долгая и грустная история, — отвечал Воин. — Я влюбился в красивую девушку, которая жила со старой ленивой теткой. Та не хотела, чтобы я женился на девушке. Она пошла к своей подруге Злой Волшебнице и попросила помочь. Волшебница заколдовала мой меч, и тот стал рубить меня. Он отрубил мне ноги, но я пошел к искусному кузнецу Ку-Клипу, и он изготовил мне железные ноги. Потом меч отрубил мне руки, и Ку-Клип сделал мне железные руки. Меч отрубил мне голову, и Ку-Клип сделал мне железную голову. Вскоре я весь стал железным. Я не жаловался. Ку-Клип поработал на славу, и неудивительно. До этого он уже смастерил одного железного человека.
— Это точно. Он сделал меня, — сказал Дровосек. — Но как звали твою возлюбленную?
— Нимми Эми.
Ответ так поразил друзей, что некоторое время они молчали. Затем Дровосек спросил:
— А Нимми Эми тоже тебя любила?
— Сначала нет, — признался Воин. — Когда я только появился в этих краях, она горько оплакивала потерю своего любимого. Его звали Ник Дровосек.
— Это я, — сообщил император Мигунов.
— Она говорила, что Дровосек ей нравился больше, чем Воин, — продолжал его собеседник. — К тому же он так сверкал на солнце и был сделан целиком из железа, а я — самый обыкновенный человек. Но я не унывал: ведь ее возлюбленный куда-то пропал. Наконец она разрешила приходить к ней в гости, и мы подружились. Тогда-то тетка и узнала обо мне и страшно расстроилась. Она побежала к Злой Волшебнице, наобещала ей с три короба, и та заколдовала мой меч. Тут и начались мои беды. Впрочем, нет худа без добра. Когда у меня появились железные ноги, Нимми Эми по-настоящему мной заинтересовалась, а когда Ку-Клип сделал мне железные руки, она меня полюбила. Когда я весь стал железным, Нимми Эми сказала, что я очень напоминаю ей Ника Дровосека и она готова выйти за меня замуж. День, когда мы должны были пожениться, оказался дождливым. Но я отправился к Нимми Эми. Тетка куда-то ушла, и мы хотели убежать до ее прихода. Я сильно промок под дождем, но поначалу я не придал этому значения. Мои мысли были о прекрасной Нимми Эми. Вдруг ноги перестали меня слушаться. Затем заржавели руки. Я перепугался не на шутку: я не мог уже сам себя смазать. Я стал звать на помощь, но никто меня не услышал, а вскоре заржавели и челюсти, и я лишился дара речи. Я стал столбом на тропинке в слабой надежде, что кто-нибудь пройдет мимо и поможет. Но по тропинке этой никто не прошел, и я стоял, сочинял стихи и пел песни — только про себя: я не мог издать ни звука. Не знаю, сколько я так стоял, но вот наконец появились вы, и я спасен, за что вам огромное спасибо.
