Данте и Лейла любили друг друга с остервенением, безнадежно, отчаянно. Нечто животное, первобытное поднялось из закоулков сознания, о чем они не подозревали и предпочли бы вовсе не знать. Лейла в порыве исступления кричала его имя, и Данте, согласуя ритм со спазматическими сокращениями и бессвязными криками и стонами Лейлы, словно хотел проткнуть ее насквозь, пока их тела не слились в общей дрожи, а души не прекратили борьбу.
Много позже Лейла, вспоминая этот день, думала, что подобные вспышки не сближают любящих, а, напротив, могут развести навсегда. Это была схватка, противостояние, попытка подчинить чужую волю, а не высшее доверие между мужчиной и женщиной...
— Я не знал, что так обернется, — сказал Данте, придя в себя.
— Сожалеешь?
Данте аккуратно собирал одежду.
— Когда я рядом с тобой, — отозвался он, — я перестаю соображать. Ты сводишь меня с ума, Лейла. Представь, что я чувствую при одной только мысли, что ты с другим мужчиной!
— Пожалуйста, Данте, не начинай все сначала, — попросила Лейла, прикрывая ему рот ладонью.
— Забудем, — согласился Данте, доставая из кармана небольшую бархатную коробочку.
Благодаря отцу Лейла неплохо разбиралась в драгоценностях. Одного взгляда на кольцо, которое протянул ей Данте, было достаточно, чтобы оценить по достоинству и чистоту, и огранку бриллианта, и элегантную простоту оправы. У Лейлы перехватило дыхание.
— Носи его, пусть все видят, что ты принадлежишь мне! — гордо сказал Данте, надевая кольцо ей на палец.
Еще час назад Лейла рыдала, думая, что все потеряно. Теперь она готова была разрыдаться от счастья.
— Лейла, я думаю, Флетчер навсегда ушел из твоей жизни... Наверное, не стоит больше скрывать нашу помолвку... — Данте смотрел на нее с нежностью и любовью. — Объявим официально, ты не возражаешь?
Короткое предложение Данте разом вернуло всех бесов, мучивших Лейлу.
— Почему ты думаешь, что Энтони ушел из моей жизни? — спросила она осторожно.
— Разве вас еще что-нибудь связывает?
— Данте! Он мой друг и сейчас нуждается во мне, как никогда!
Данте взъерошил волосы и бросил раздраженно:
— Он причина нашей ссоры. Или ты забыла?
— Нет. Он не причина, а повод! Причина в нас, Данте, как ни прискорбно. Или ты думаешь, что меня можно окольцевать и присвоить? Не указывай мне, с кем дружить, а с кем нельзя!
— Проклятье! Я не хочу, чтоб другой мужчина предъявлял на тебя какие-нибудь права!
— Тогда уходи! Я не собираюсь подчиняться ничьей прихоти, даже твоей!
— Вот как! Просто тебе нужны сразу все: я, Энтони... Кто еще?.. Карл прав! Ты дешевка. Ньюбери тебя сразу раскусил, жаль, что я его не послушал.
Он тут же пожалел о сказанном. Но было поздно. Лейла медленно поднялась, опираясь на стол, посмотрела на Данте почти невидящими глазами и тихо, но очень отчетливо произнесла:
— Ты все испортил, Данте Росси. Я не знаю, смогу ли тебе простить когда-нибудь эти слова. — Она медленно сняла кольцо и осторожно положила его на стол.
Даже теперь еще можно было броситься перед ней на колени и вымолить прощение. Она бы простила, так велика была ее любовь. Но Данте слишком горд, чтобы сказать «прости». Лейла увидела крепко сжатые губы, гнев в глазах. Зачем продолжать агонию? Данте не ее мужчина. Только и всего.
Данте плеснул себе скотча и откинулся в кресле. Настроения развлекать клиентов, прилетевших на переговоры из Буэнос-Айреса, не было никакого. Не было настроения также видеть Карла Ньюбери. Но если гости вышли на балкон ресторана побеседовать с Ритой и Гэвином и не мозолили глаза, то Карл назойливой мухой крутился вокруг босса.
Больше всего боссу хотелось прихлопнуть муху. Больно уж у мухи был вызывающий вид.
Данте переживал. Еще вчера он полагал себя знатоком женских душ. Повод думать так давали ему сестры, выросшие буквально у него на руках. Оказалось, что в женщинах он не смыслит ни черта!
— Данте, с тобой все в порядке? — Карл, похоже, не собирался оставлять его в покое.
— Я устал, — рыкнул Данте, не заботясь о том, что подумают окружающие. — Карл, не мешай мне отдыхать. Я первый раз расслабился с самого приезда. Столько дел, что даже вещи еще не распаковал...
