— Слабое оправдание, — обронила Молли.
Минуту они свирепо взирали друг на друга. Затем Молли отвела взгляд.
— Мы оба попали в переделку, — произнесла она со слезами в голосе.
Гарри отчаянно надеялся, что она не разревется. Последнее, что ему нужно, — это общество вздорной упрямой девицы, которая еще и заливается слезами.
— Пожалуй, мы могли бы помочь друг другу, — с неохотой сказал он.
О, чего это ему стоило!
— Я тоже так думаю, — отозвалась Молли, оживившись.
— Я как раз направлялся на загородный прием, довольно веселый, и мог бы взять тебя с собой.
— Веселый, говоришь?
— Ну… такие приемы ты не привыкла посещать. Это… нечто уникальное. Однако мне отведена роль хозяина.
Молли махнула рукой и двинулась дальше.
— Мне нужно явиться туда с любовницей! — крикнул ей вслед Гарри.
Она резко обернулась.
— Так и думала, что ты предложишь мне что-нибудь скандальное, — заметила Молли и снова зашагала по дороге с еще более гордым видом.
— Я предлагаю тебе изобразить любовницу, глупышка, а не стать ею!
Молли снова обернулась:
— Кто глупышка? Я?
— Да, ты. Иначе знала бы, как опасно бродить по дорогам в одиночестве.
Ноздри Гарри раздувались, как у разъяренного быка. Никто так не выводил его из себя, как Молли Фэрбенкс.
— Опасно? — Она подбоченилась. — Неужели это опаснее, чем оказаться в компании пьяных бездельников и полуодетых потаскушек? И кому нужна ненастоящая любовница? Какая нелепая идея.
Гарри скрестил руки на груди, моля Господа, чтобы ему ниспослали терпение.
— Если я появлюсь там без любовницы, я буду сразу же признан проигравшим. Поэтому я просто обязан привести с собой кого-нибудь. Твое присутствие по крайней мере позволит мне остаться в игре.
Молли нахмурила брови:
— Что ты подразумеваешь под игрой?
— Пари. Выиграет тот, кто привезет самую очаровательную любовницу.
— Понятно. — Она закатила глаза. — Продолжай.
— Женщины будут оцениваться прежде всего по красоте. Ну и конечно, по умению поддержать разговор. — Он щелкнул пальцами. — А если девица играет в карты, смеется мужским шуткам и не забывает наполнять их бокалы, тем лучше.
— Ты шутишь?
Гарри пожал плечами:
— Отнюдь. В общем, она будет оцениваться по совокупности черт, которые делают женщин, скажем, обворожительными, с точки зрения мужчин.
Молли вздохнула, постукивая ногой по земле.
—А. каков выигрыш, если я окажусь лучшей, хм, любовницей?
— Ну, ты получишь титул… самой очаровательной спутницы, — сообщил Гарри приподнятым тоном, словно объявлял о выступлении акробатки в бродячем цирке. — И корону со стразами, — поспешил добавить он.
Молли скорчила гримаску:
— И все?
Она не получит никакой награды, кроме ничего не стоящих титула и короны?
Гарри переступил с ноги на ногу, охваченный внезапными сомнениями. Молли всегда удавалось выставить его… болваном. Он не чувствовал себя так с тех пор… С тех пор как в последний раз видел ее!
— Вам следовало бы наградить победительницу уймой денег, — заявила Молли, вздернув подбородок. — Видит Бог, она заслужила это. Надо обладать ангельским терпением, чтобы иметь дело с такими, как вы! — Она помедлила. — А каков выигрыш ее спутника?
— Год свободы от брачной удавки, — сообщил Гарри не без удовольствия, зная, что ей это не понравится. — Благодаря королевскому указу, изданному самим Принни, ее спутник будет недосягаем для ловких мамаш, драконов в юбках, которые заправляют в «Олмаке», и любителей пари в лондонских клубах.
— Принни? — Молли недоверчиво скривилась. — Ты хочешь сказать, что принц-регент даст тебе разрешение уклоняться от долга перед семьей?
— Какого долга? — отозвался Гарри небрежным тоном. — Родерик станет следующим герцогом Маллоном, а Пенелопа наверняка вскоре родит ему сына. Так что наш род не угаснет, уверяю тебя.
— Но ты тоже должен жениться.
Молли говорила в точности как его мать. А также его невестка. И его отец с братом.
— Я запасной наследник, — возразил Гарри. — И могу оставаться холостым, сколько пожелаю. Я нужен семейству только на тот случай, если Родерику не удастся произвести на свет сына. Но мой брат молод и здоров и продержится еще лет семьдесят.
— Однако твоей матери хочется иметь внуков, — настаивала Молли, вертя зонтиком, словно они разговаривали о погоде.
