И все. Поорали, посмеялись, посерьезнели и отправились дальше – рисковать жизнью во имя Неизвестных Отцов. Максим с ожесточением разряжал мины, выламывал из гнезд спаренные пулеметы, свинчивал боеголовки у зенитных ракет, торчавших из раскрытых люков; снова были огонь, смрад, шипящие струи слезоточивых газов, отвратительная вонь от разлагающихся трупов животных, расстрелянных автоматами. Они стали еще грязнее, еще злее, еще оборваннее, а Зеф хрипел Максиму: «Вперед, вперед! Жрать хочешь – вперед!», а однорукий Вепрь окончательно вымотался и еле тащился далеко позади, опираясь на свой миноискатель, как на клюку…
За эти часы Зеф осточертел Максиму окончательно, и Максим даже обрадовался, когда рыжебородый вдруг взревел и с шумом провалился под землю. Максим, вытирая пот с грязного лба грязным рукавом, неторопливо подошел и остановился на краю мрачной узкой щели, скрытой в траве. Щель была глубокая, непроглядная, из нее несло холодом и сыростью, ничего не было видно, и слышался только какой-то хруст, дребезг и невнятная ругань. Прихрамывая, подошел Вепрь, тоже заглянул в щель и спросил Максима: «Он там? Что он там делает?»
– Зеф! – позвал Максим, нагнувшись. – Где вы там, Зеф!
Из щели гулко донеслось:
– Спускайтесь сюда! Прыгайте, здесь мягко…
Максим поглядел на однорукого. Тот покачал головой.
– Это не для меня, – сказал он. – Прыгайте, я потом спущу вам веревку.
– Кто здесь? – заревел вдруг внизу Зеф. – Стрелять буду, массаракш!
Максим спустил ноги в щель, оттолкнулся и прыгнул. Почти сейчас же он по колени погрузился в рыхлую массу и сел. Зеф был где-то рядом. Максим закрыл глаза и несколько секунд посидел, привыкая к темноте.
– Иди сюда, Мак, тут кто-то есть, – прогудел Зеф. – Вепрь! – крикнул он. – Прыгай!
Вепрь ответил, что устал как собака и с удовольствием посидит наверху.
– Как хочешь, – сказал Зеф. – Но, по-моему, это – Крепость. Потом пожалеешь…
Однорукий ответил невнятно, голос у него был слабый, его, кажется, опять мутило, и было ему не до Крепости. Максим открыл глаза и огляделся. Он сидел на куче земли посередине длинного коридора с шершавыми цементными стенами. Дыра в потолке была не то вентиляционным отверстием, не то пробоиной. Зеф стоял шагах в двадцати и тоже осматривался, светя фонариком.
– Что это здесь? – спросил Максим.
– Откуда я знаю? – сказал Зеф сварливо. – Может, укрытие какое-нибудь. А может быть, и в самом деле Крепость. Знаешь, что такое Крепость?
– Нет, – сказал Максим и стал сползать с кучи.
– Не знаешь… – сказал Зеф рассеянно. Он все оглядывался, шаря фонариком по стенам. – Что же ты тогда знаешь… Массаракш, – сказал он. – Здесь только что кто-то был…
– Человек? – спросил Максим.
– Не знаю, – ответил Зеф. – Прокрался вдоль стены и пропал… А Крепость, приятель, это такая штука, что мы могли бы за один день закончить всю нашу работу… Ага, следы…
Он присел на корточки. Максим присел рядом и увидел цепочку отпечатков в пыли под стеной.
– Странные следы, – сказал он.
– Да, приятель, – сказал Зеф, оглядываясь. – Я таких следов не видал.
– Словно кто-то на кулаках прошел, – сказал Максим. Он сжал кулак и сделал отпечаток рядом со следом.
– Похоже, – с уважением признал Зеф. Он посветил в глубь коридора. Там что-то слабо мерцало, отсвечивая, то ли поворот, то ли тупик. – Сходим посмотрим? – сказал он.
– Тише, – сказал Максим. – Молчите и не двигайтесь.
В подземелье стояла ватная сырая тишина, но коридор не был безжизненным. Кто-то там, впереди, – Максим не мог точно определить, где и как далеко, – стоял, прижимаясь к стене, кто-то небольшой, слабо и незнакомо пахнущий, наблюдающий за ними и недовольный их присутствием. Это было что-то совсем неизвестное, и намерения его были неуловимы.
– Нам обязательно надо идти? – спросил Максим.
– Хотелось бы, – сказал Зеф.
– Зачем?
– Надо посмотреть, может быть, это все-таки Крепость… Если бы мы нашли Крепость, тогда бы, друг мой, все стало бы по-другому. Я в Крепость не верю, но раз говорят – как знать… Может быть, и не все врут…
– Там кто-то есть, – сказал Максим. – Я не понимаю – кто.
– Да? Гм… Если это Крепость, здесь, по легенде, живут либо остатки гарнизона… они, понимаешь, тут сидят и не знают, что война кончилась, они, понимаешь, в разгар войны объявили себя нейтральными, заперлись и пообещали, что взорвут весь материк, если к ним полезут…
