К тому времени, как лошади были оседланы, лес окутала ночная тьма. Габриэлла одобрительно оглядела свое войско. Теперь оставалось надеяться лишь на то, что Ив де Сен-Ру заметит ее саму, только когда возвращаться обратно будет уже поздно. Она понимала, что рискует, но ей не терпелось увидеть сына; Сеймур с радостью принял ее предложение отправиться в замок на Мафусаиле. Конь прекрасно знал Сеймура и вел себя спокойно. Для себя она выбрала гнедую смирную кобылу, неприметную среди боевых коней. К тому же Габриэлла считала, что грубая шерстяная одежда станет надежной маскировкой. Как и рассчитывала Габриэлла, рыцарь ничего не заподозрил.
– А где леди Габриэлла? – спросил он у Леона. – Я думал, она проводит нас...
– Леди Габриэлле сегодня утром нездоровилось, – припомнил Сеймур и добавил с ухмылкой: – Должно быть, разболелся живот – как всегда бывает с женщинами в минуту опасности.
Ив окинул собеседника красноречивым взглядом.
– Леди Габриэлле не занимать отваги, – строго возразил он. – Надеюсь, ты послал к ней лекаря?
Услышав это, Габриэлла затаила дыхание. Что, если Ив сам решит проведать ее? Тогда все пропало.
– Разумеется, милорд, – солгал Сеймур, и губы Габриэллы презрительно скривились. Этот человек не заслуживал доверия, теперь она убедилась в этом.
Кивнув, рыцарь встал лицом к воинам.
– Нам предстоит нелегкая битва, – начал он. – Помните: мы должны отомстить не только за лорда Перрико, но и за тех, кто был безжалостно убит вместе с ним, – (в рядах воинов поднялся негодующий ропот), – за вашу госпожу, которую выгнали из дома, и за ее сына, лишенного наследства! – Раздались возмущенные крики, кони заплясали на месте. У Ива ярко сверкали глаза. Обнажив меч, он потряс им. – Справедливость на нашей стороне! – провозгласил он.
Воины ответили ему дружными криками, вскинув к небу оружие.
– Вперед! – скомандовал рыцарь, надевая шлем. – Пусть Филипп де Тревэн отведает наших мечей!
Он пришпорил вороного жеребца и понесся к воротам, Леон и Сеймур следовали за ним по пятам. Франц вскочил на свою кобылу и припустил следом за кавалькадой.
Вскоре лес начал редеть. Издалека уже доносился шум реки. Сердце Габриэллы наполнилось радостным предвкушением.
Мысленно повторяя имя сына, она надеялась увидеть его сегодня же. В нетерпении она подгоняла кобылу, не замечая ничего вокруг, пока не оказалась среди рыцарей. Вдруг сообразив, что она натворила, Габриэлла громко ахнула.
Ив мгновенно обернулся, его глаза вспыхнули гневом.
– Миледи, что вы здесь делаете?
Осадив жеребца, рыцарь схватил поводья ее кобылы. Всадники остановились. С трудом сглотнув, Габриэлла взглянула на него в упор.
– Еду с вами, разумеется.
Ив пробормотал сквозь зубы что-то нелестное, но Габриэлла пропустила его слова мимо ушей.
– Миледи, благородным дамам не место среди воинов.
– Без меня вам не найти Томаса, – объяснила она. – В главной башне Перрико полным-полно потайных комнат и ниш.
– Я сам разберу башню камень за камнем, чтобы найти вашего сына!
Услышав этот убежденный возглас, Габриэлла чуть не отказалась от своей затеи, но вовремя опомнилась.
– Он наверняка расплачется, – возразила она. – Скорее всего, Томас до сих пор помнит ночь штурма Перрико. Он сразу понял, что незнакомые рыцари, схватившие его, – враги, – голос Габриэллы дрогнул.
Сжав губы, Ив размышлял.
– Как это ни прискорбно, в ваших словах есть доля истины, – наконец произнес он. Габриэлла ждала, затаив дыхание. Он впился в нее взглядом. – Вы поедете с нами, но с одним условием: вы не отойдете от меня ни на шаг. И поклянетесь исполнять мои приказы быстро и не прекословя. – Габриэлла попыталась возразить, но Ив перебил ее: – Никаких «но»! Я не допущу, чтобы вы пострадали. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Габриэлла глубоко вздохнула, понимая, что ей придется согласиться на эти условия. Она кивнула.
Ив негодовал: Габриэлла выдвинула довод, против которого было нечего возразить.
Что ему оставалось делать? Но размышлять о случившемся некогда: кавалькада приблизилась к реке и остановилась в тени деревьев. Мрачная громада замка Перрико вырисовывалась перед ними на фоне неба. Нигде в башнях не было видно ни огонька. На мосту уже стояло двое пеших воинов, посланных к замку заранее.
