— Почему вы такой напряженный? — негромко спросила меня Диана.
— Из меня танцор никудышный, — пробормотал я.
— А я решила, что это потому, что вам неловко передо мной, — улыбнулась она.
— Неловко?
— Ну да. За своих девушек. — В ее голосе звучала нескрываемая ирония. — Неужели вы только с такими женщинами имеете дело?
Это был не самый вежливый вопрос. Я же не интересовался, изменяет ли она Владику. Впрочем, я, кажется, и так знал.
— Вы имеете в виду тех, что едут за деньги? — уточнил я.
— При чем тут деньги? — она придвинулась чуть ближе. — В конце концов, и мужья дают женам деньги. Я хотела сказать, что они для вас слишком примитивны.
— А где других искать? — попытался улыбнуться я в ответ. — Те, которые мне нравятся, обитают в каких-то иных пространствах. Мы с ними не встречаемся. Там, где я бываю, они не попадаются. Может, мне начать бродить по городу переодетым? В кепке и парике, выдавая себя за слесаря-сантехника?
— Трудно вы живете, — усмехнулась она.
— Очень, — подтвердил я. — Особенно по понедельникам. Когда к жене возвращаюсь.
— Вы женаты? — она недоверчиво посмотрела на меня. — Что-то непохоже...
— Да врет он все! — встрял Боня, возникая рядом. — Кто ж за него пойдет, кроме меня? А я никак не могу. Парня жду. Из армии.
— Хватит болтать-то! — в восторге откликнулась Ольга. — Что ж ты меня тогда всю до синяков излапал?
— Вы их по нескольку берете? — вдруг предположила Диана с любопытством. — Я имею в виду таких девушек?
Ее интерес к моей интимной жизни казался мне неуместным. Я терпеть не могу показывать испод. Не знаю даже, что меня смущало больше: ее нескромные расспросы или то, что меня так неотвратимо к ней тянуло.
— По две, конечно, удобнее, — подтвердил я. — Во-первых, не нужно развлекать. Они между собою болтают. А во-вторых, зрительный ряд ярче. Особенно если цвет волос у них разный.
— Фу, как цинично, — возмутилась она, на мгновенье отстраняясь.
Любопытно, а что она хотела услышать?
— А он вообще нахал! — опять вмешался Боня. — Не то что я, скромник.
— Да отстанешь ты или нет! — с досадой воскликнула Диана. — Дай нам поговорить. А почему вы не женаты?
— Послушайте, какое это все имеет значение? — ворчливо проговорил я.
— Никакого, — легко согласилась она. — Но все же мужчиной быть лучше, чем женщиной.
— Мне трудно сравнивать, — заметил я. — Я никогда не был женщиной.
Когда мы вернулись за стол, Косумов уже переключился с мартышки на коровок.
— А вы, девчонки, чем занимаетесь? — спросил он. Они испуганно перестали жевать, переглянулись и вдруг прыснули.
— Кто? — переспросила одна. — Мы, что ль?
— Ну да, — продолжал он, стараясь оставаться любезным. — Расскажите что-нибудь о себе.
— О себе? — вновь переспросила первая. Вторая молчала и смотрела в стол.
— О вас, о ком же еще! — поддержал Косумова запыхавшийся Боня, с размаху падая на стул. — Про нас мы и так все знаем.
Они опять переглянулись. На сей раз с недоумением.
— А че рассказывать? — спросила первая. — Без понятия даже, че рассказывать.
Эти содержательные диалоги я знал наизусть. Сам вел их сотни раз.
В нашем кругу наибольшей популярностью пользовались крысы. Однако лично я, грешным делом, в постели все-таки предпочитал коров. Их можно было загонять в кровать хоть по трое или даже всем стадом, если вдруг вы чувствовали себя в ударе. Они никогда не перечили, воспринимая мир и вас с коровьим терпением, как некую данность, обеспечивающую их кормом и жильем. К тому же они не стремились ночью поразить ваше воображение эффектными трюками, а когда все завершалось, то спали крепко. Не возились и не мешали. Правда, свою сексуальную активность они ограничивали простым сопением, но их сопение, по крайней мере, порой бывало искренним.
Единственная проблема с ними заключалась в том, что они любили обходительность. И необходимость провести с ними несколько изнурительных часов, прежде чем лечь в постель, была иногда выше моих сил. А попытку задрать им юбку на голову, этак, по-байроновски, через пять минут после знакомства, они бы восприняли с обидой. То есть, конечно, может быть, и подчинились бы, но без удовольствия.
