Катрин поднялась. У нее было странное чувство, как будто она сама стоит рядом с собой и словно зритель наблюдает со стороны, что она делает. Она чувствовала, как согревается в ее руке распятие.
Фукс издал радостный крик, когда Герхард окончательно ослаб и почти перестал сопротивляться. И тут Катрин обратилась к вампиру:
– Пастор Фукс! Что вы здесь делаете?
Ее голос звучал глухо и бесцветно.
Вампир поднял голову. В его глазах появился ужас. И тут же он почувствовал силу распятия. Катрин крепко прижала крест ко лбу Фукса.
Она даже успела с отвращением ощутить, как металл погрузился в дряблую кожу вампира. Девушка быстро одернула руку, и распятие упало на пол. Но это было уже не важно.
Ужасное зловоние, напоминающее запах паленого мяса, вдруг наполнило помещение. Крест оставил на лбу Фукса черный, обугленный след.
Монстр забился в конвульсиях и через несколько секунд упал замертво. Его лицо было бледным, но спокойным – он был освобожден.
Лишь когда Герхард положил руку на плечо Катрин, она поняла, что стоит на коленях рядом с трупом и в упор смотрит на него. Она подняла голову и посмотрела на врача, в глазах которого читалась благодарность за то, что она сделала:
– Все закончилось, он мертв, – тихо произнес он.
Катрин разрыдалась. Герхард сел рядом, обнял ее и укачивал, как ребенка, пока она не взяла себя в руки.
– Вероника, – проговорила она прерывающимся голосом и подошла к подруге, которая все еще сидела неподвижно на полу рядом с кроватью. – Вероника, тебе нужно лечь.
– Мы должны избавиться от Фукса, – сказал Герхард.
– Что ты имеешь в виду?
Он подошел к кровати и помог уложить Веронику.
– Скорее всего, Фукса впустила в больницу дежурная сестра. Если его найдут здесь мертвым, то мы окажемся за решеткой за убийство.
– Но это же смешно! Мы никого не убивали, мы…
– Да кто нам поверит! – нетерпеливо прервал ее Герхард. – До рассвета мы должны его отсюда убрать. Нельзя, чтобы об этом узнала вся деревня. Тогда мы лишимся шанса победить Носферату.
Катрин посмотрела на Веронику, забывшуюся беспокойным сном.
– Хорошо. И что мы должны сделать?
Герхард быстро осмотрел палату, открыл окно и выглянул на улицу.
– Мы на втором этаже. Я положу его на подоконник, он как раз довольно широкий. Тогда мы сможем перетащить его в машину и отвезти в Монзинген.
Герхард сделал паузу и добавил:
– Нам нужно его похоронить.
Катрин кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я пойду и подгоню поближе машину.
Они кое-как затащили труп в багажник машины, после этого сообщили дежурной сестре о том, что упал штатив с капельницей, и уехали из клиники, когда начало вставать солнце. Город еще спал, они оба смертельно устали, но о том, чтобы отдохнуть и выспаться, им пока думать было рано.
В Монзингене тоже царило полное спокойствие. Никому не было дела до того, что Герхард и Катрин остановились у здания церкви и занесли туда мертвого Фукса.
Наступило утро, Герхард успел выкопать могилу, а Катрин прочитала над телом молитву, но на улице так никто и не появился.
Слова вампира не выходили у молодого врача из головы. «Ему никто не может противостоять», – сказал бывший пастор в клинике. И безжизненная тишина в Монзингене будто подтверждала его слова.
Похоронив пастора, Герхард сказал:
– Мы обязательно должны поспать иначе не продержимся. Когда сегодня заходит солнце?
– Я точно не знаю. Думаю, около семи.
– Хорошо, тогда у нас есть пара часов, чтобы отдохнуть. Пойдем. Я уверен, что нас и сегодня ждет насыщенная событиями ночь.
Он оказался прав.
* * *
Катрин разбудил шум. Она села в кровати и несколько секунд пыталась прийти в себя. В комнате было темно, и она не могла понять, почему. В обед она задернула шторы, чтобы хоть как-то уснуть, но тогда в комнате было сумеречно. А сейчас – темень…
Девушка окончательно проснулась и поняла: вечер уже наступил. Она проспала гораздо дольше, чем хотела!
Она резко повернулась к столику у кровати, включила лампу и взяла в руки будильник. Ничего, никакого звука. Часы остановились.
Герхард! Почему он ее не разбудил? Может, что-то случилось?
От этих мыслей у Катрин началась паника. Она стремительно вскочила, смахнула со лба пряди белых волос и на ходу надела туфли. В этот момент из окна подул холодный ветер. «Окно, – подумала она рассеяно. – Я же его закрывала».
