— В Мари Лаво, по всей видимости, смешалась кровь белых, черных и индейцев. Она причесывала белых дам и учила их наводить порчу на своих врагов, втыкая иглы в кукол, их двойников. Она также продавала магический порошок «гри-гри», приворотное зелье, порошок от сглаза или для сглаза. Ее дочь, Мари Лаво-младшая, обладала большим влиянием, потом она прославилась своими махинациями и участием в оргиях. В Новом Орлеане теперь, как вы знаете, публично больше не исполняют вудуистских ритуалов. Но кое в чем люди и поныне сохранили старые верования. Правда, Синди?
Синди, догнавшая их наконец, покраснела:
— Что ж, признаюсь, я сама пару раз прибегала к приворотному зелью. А в школе у меня был ужасный учитель, так я сделала из соломы его чучело и истыкала его иглами.
— И что с ним случилось? — спросила Энн.
— Его назначили директором школы, — ответила она, пожимая плечами.
Энн рассмеялась, Грегори тоже давился от смеха. Дельта не казалась теперь такой уж запретной и пугающей. И все же Энн с опаской оглядывалась по сторонам. И радовалась, что она не одна. Дельта была призрачным зеленым миром, накрытым облаками. От внезапного птичьего крика начинало бешено колотиться сердце. Пахло густой зеленью. Она почти видела, как болотные испарения завихрялись в воздухе.
— Однако я знаю случаи, когда колдовство давало результат, — продолжала Синди. Она говорила низким голосом, почти шептала, что добавляло таинственности окружающей обстановке. — Я видела, как сбывается ворожба Мамы Лили Маэ.
— На ком? — заинтересовалась Энн.
— На мужчинах, — безразлично ответила Синди.
— Но может, эти мужчины и так были готовы влюбиться? — предположила Энн.
Синди загадочно улыбнулась:
— Но они влюблялись именно в того, в кого нужно! Уверяю вас, дело было именно в колдовстве!
— Вероятно, вы правы, — рассмеялась Энн. — Имена-то одинаковые, так ведь?
— Чьи имена? — не поняла Синди.
— Джины и Лили Маэ. Они ведь обе — Лаво, да? И печально известная Мари тоже была Лаво, правильно?
— Да, но, кажется, между ними нет родственной связи. Здесь половина населения носит французские фамилии. Порой они почти одинаково пишутся, но это разные фамилии, — возразил Грегори.
Синди хихикнула:
— А может, родственная связь и существует. Я хочу сказать, что Мари Лаво была фигурой особенной из-за этих сексуальных оргий. И наши Лаво, вероятно, просто не захотели иметь с ней ничего общего.
Грегори, шедший впереди, внезапно остановился. Он протянул руку и что-то снял с дерева.
— Что это?
— Злая магия, — пробормотал он, полностью поглощенный тем, что нашел. Потом обернулся к женщинам. В руках он держал маленькую соломенную куколку — не больше трех дюймов ростом. Она была одета в черное платье, волосы — из желтой пряжи, глаза — зеленые пуговицы. В куклу были воткнуты иглы.
У Энн появилось смутное ощущение, что исколотая кукла — это она сама.
— Я думала, что Мама Лили Маэ занимается только добрым колдовством, — тихо проговорила Энн.
— Именно так, — не колеблясь подтвердил Грегори и недоуменно пожал плечами. — Но здесь живут и другие люди. Большинство ее родственников и те, кто не принадлежит к ее роду. Население разное, но… к западу от этих мест обретаются каджуны. Большинство рыбаков живут ловлей речных раков. Ну естественно, есть дети, а дети, знаете ли, любят поиграть.
— Да, дети бывают несносными, — согласилась Синди.
Но Энн заметила, что они с Грегори переглянулись.
Энн могла поклясться, что они тоже заметили сходство куклы с ней.
— Ну, пошли к Маме Лили Маэ, — скомандовал Грегори. — Ее хижина уже близко. Все это полная чушь! — Он бросил куклу на землю и зашагал вперед.
Энн задержалась, глядя в его широкую спину. Потом незаметно наклонилась, подобрала куклу и сунула в карман. Она хотела спросить о ней у Мамы Лили Маэ, когда представится возможность.
— Энн? — позвал Грегори, оглядываясь.
— Иду! — она улыбнулась ему и поспешила вслед.
— Что вас беспокоит? — осторожно спросил он. — Не можете же вы всерьез воспринимать эту куклу?
— Я ведь из Атланты, если помните, — заметила она и быстро прошла мимо.
Конечно, она не воспринимает эту куклу всерьез.
