В ответ на вопрос извозчика, что теперь делать, она велела отвезти себя к дому, который только что покинула, вышла из экипажа и дрожащими руками отперла дверь. Попросив извозчика задержаться, она вошла внутрь, поднялась по лестнице и села, дожидаясь возвращения Видаля и дрожа как в лихорадке.
Ждать ей пришлось недолго. Через десять минут полковник вошел, быстро, как человек, которому очень некогда, и с порога произнес:
— Идем! Экипаж уже здесь, медлить нельзя.
— Одну минуту, — попросила она. — Одну минуту, Жером. Я кое-что должна сказать тебе. Мы… мы не можем уехать.
— Не можем? Во имя всего святого! — воскликнул он. — У нас совершенно нет времени на всякие глупости! — Он подхватил свой ранец и спросил: — Где остальной багаж?
— Там, — машинально ответила она. — Но…
— А Сейрак? Куда он делся?
— В этом все и дело, — ответила она. — Сейрак пропал — в твоей шинели и с нашим пропуском.
Она увидела, как застыл Видаль, и хотя было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но Анжель заметила, как заблестели его глаза, и поняла, что он злится на нее.
— Я сделала все возможное, чтобы предотвратить это, — стала она объяснять. — Я даже притворилась, что хочу уехать с ним. О, Жером, Жером! Мы погибли! Все пропало!
— Расскажи толком, что произошло, — потребовал он, понизив голос и несколько спокойнее. — Но рассказывай побыстрей, в двух словах.
Анжель сообщила, как Сейрака арестовали вместо него. Выслушав все, он помолчал мгновение, а потом мрачно рассмеялся — опять судьба пошутила с ним.
— Разве я не говорил, что Бог не дремлет? Разве я не напоминал бывшему шевалье, что сейчас мессидор — время жатвы? Его деяния принесли свои плоды. Надеюсь, теперь он наслаждается собранным им урожаем.
Она прижалась к нему, дрожа от страха, и, задыхаясь, спросила:
— Но что теперь, Жером? Что нам теперь делать? Твои бумаги в руках агентов.
— Туда им и дорога, поскольку, как видишь, они оказались всего лишь пропуском на гильотину. Сейчас на каждой заставе в Париже торчат агенты, высматривающие полковника Видаля, чтобы арестовать, если он попытается уехать. Именно об этом хотел предупредить Дантон, когда посылал за мной.
— Но… — Ничего не поняв, она замолчала.
— Он сообщил мне, что Сен-Жюст начал действовать скорее, чем ожидалось. Поддерживаемый Робеспьером и его сторонниками, он выдал распоряжение о моем аресте сегодня вечером, чтобы заставить меня замолчать наверняка. Его агенты направлялись сюда, когда встретили Сейрака. Они должны были прийти в дом, дождаться моего возвращения и арестовать в тот момент, когда я появлюсь. Сейрак сыграл ту роль, которую предназначила ему судьба. Мы в безопасности, по крайней мере до тех пор, пока они не обнаружат свою ошибку, а этого времени нам должно хватить, чтобы выбраться из Парижа.
— Но как мы уедем, если у нас нет бумаг? — воскликнула она.
— Не волнуйся, моя девочка. Дантон снабдил меня еще одним пропуском, в котором указано чужое имя.
Когда Видаль наконец погрузил багаж в колымагу и помог сесть в нее Анжель, он велел извозчику ехать к заставе Анфер.
Не успели они добраться до заставы, как экипаж был остановлен и в бледном свете фонарей у его дверцы вырос офицер в шляпе с кокардой.
— Кто едет? — спросил он.
— Гражданин Дюнуайе со срочным поручением, — ответил Видаль.
— Ваши бумаги, гражданин путешественник, — коротко потребовал офицер.
Видаль протянул документ. Офицер некоторое время изучал его; затем прочитал вслух: «Пропуск гражданину Дюнуайе, следующему с чрезвычайным поручением от Национального конвента в сопровождении жены и секретаря». Он просмотрел нижеследующее подробное описание путников и бросил взгляд на Видаля, сопоставляя слова и действительность. Потом заглянул в экипаж.
— А где ваш секретарь, гражданин? — поинтересовался он.
— Он в последний момент обнаружил, что Республике требуется его присутствие в Париже, — ответил Видаль. — И, поскольку мое дело не терпит отлагательств, как сами видите, я не мог найти замену для него.
— Отлично, — сказал офицер и вернул пропуск. — Проезжай! — крикнул он извозчику и отсалютовал тому, кого считал представителем нации. — Доброго пути, гражданин, — сказал он и сделал шаг назад, когда экипаж покатил к выезду из Парижа.
