— Смотри, как красиво, — прошептал Кейн, раскрывая большими пальцами ее розовые створки, пока она не ощутила, как широкая головка растягивает узкий вход во влагалище и начинает проталкиваться глубже. — Самая тесная, самая горячая маленькая киска, внутри которой мне посчастливилось оказаться, Шерра. Прими меня, любимая. Так же, как своим сладеньким ротиком. Всоси меня так глубоко, насколько я могу войти.
Шерра отчаянно вцепилась в собственные лодыжки. Она не могла прикоснуться к Кейну, не могла позволить себе эту слабость. Когда он задвигался в ней, ее голова откинулась на кушетку, а бедра изогнулись.
— Еще. — Она задыхалась, пока он медленно протискивался внутрь, чувствуя каждую клеточку, каждый дюйм своей плоти, растягивающейся вокруг широкой головки.
Шерра чувствовала, как неподготовленные внутренние мускулы сопротивляются его вторжению, медленно уступая твердой как сталь плоти. Капли его предсемени облегчили проникновение, и атласная головка члена скользнула глубже в узком канале.
— Нет, — грубо выдохнул Кейн, входя в нее так медленно, что это заставило Шерру задрожать. Она отпустила свои лодыжки, но он перехватил ее руки. — Раз уж ты не будешь меня целовать и не позволяешь испробовать твою маленькую, мягкую киску, я компенсирую это именно так.
В его грубом голосе звучал темный голод, ласкающий ее чувства, будто любящие, сильные руки Кейна.
Он ее убивал. Растягивая медленными толчками, заставляя стенки ее влагалища сокращаться и сжиматься от восторга и похоти, пока он медленно углублялся в нее.
— Проклятье, киса, ты так красива. — Его глаза блестели на потном лице, влажные ресницы склеились от пота, когда он наблюдал за ней. — Не ничего притягательней, чем наблюдать, как твоя сладкая киска принимает меня. Ты это помнишь, Шерра? Помнишь, насколько сексуальным это было в первый раз? А сейчас все еще горячее. Я могу поклясться, что сейчас ты еще более тесная, чем когда-либо.
По его лицу и раненой груди струился пот, и вот он внезапно скользнул в нее на всю свою длину. Шерра взбрыкнула под ним, задохнувшись, пока ее плоть сопротивлялась, пытаясь приспособиться к его толщине.
Ее взгляд порхнул к его лицу, и она захныкала, нуждаясь в его яростном обладании; желая, чтобы он двигался в ней настолько сильно, насколько это возможно.
— Пожалуйста, — она почти плакала от страсти.
Он скупо улыбнулся.
— Я знаю, как тебе это нужно, Шерра. Знаю, в чем ты так нуждаешься. Признай меня своей парой, и я дам тебе то, в чем ты так нуждаешься. Признай меня, и получишь все это. А будешь продолжать сопротивляться, и тебе придется ждать. Тебе придется ждать, пока я сам не сдамся и не решу дать тебе желаемое.
Ее глаза расширились.
— Что? — вскрикнула она, дернув бедрами, пытаясь получить столь необходимое сейчас трение внутри, а он вращал бедрами, потирая раздутой головкой о шейку матки.
— Всего лишь поцелуй, — мягко уговаривал он, пока ее матку скручивало узлом от желания. — Дай мне поцелуй, Шерра, и я буду тебя трахать, пока ты не закричишь, не помня себя от наслаждения или боли.
Ее поцелуй. Ее разрушение.
— Кейн, не поступай так со мной. — Она почувствовала, как в глазах скопились слезы, а тело выходило из-под контроля, ее внутренняя плоть туго сжимала его медленно двигающийся ствол, который входил в нее снова и снова. — Пожалуйста. Это больно. Это так больно.
Она заплакала, не способная сопротивляться агонии. Конвульсии в матке убивали ее. И чем сильнее он дразнил ее, тем хуже это становилось.
Кейн уставился на ее живот, наблюдая за спазмами мускулов при каждом его ударе о шейку матки.
— Я сожалею, — плакала она, испытывая накатывающий страх. — Я сожалею, Кейн. Я не могу. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Я не могу…
Он чертыхнулся. Издав низкий, гневный звук холодного принятия, он вышел из ее тела. И прежде, чем она могла протестующе закричать, он притянул ее к себе, а затем перевернул на живот и, склонившись над ней, рванулся в нее.
Она выгнулась и закричала. Его твердокаменный член вонзился в нее. Сильные руки обхватили ее бедра, почти оставляя синяки, пока он трахал ее с такой силой, что вот-вот мог разорвать изнутри. Но она все еще жаждала большего. Она вскрикивала от каждого толчка, встречая его на полпути и разжигая еще сильнее его страсть, чувствуя, как все сильнее в преддверии оргазма сжимается ее матка.
