Он снял пиджак и показал всем автоматический пистолет сорок пятого калибра, висевший у него под мышкой слева в сложной кожаной сбруе.
— Мы пользуемся вот такими автоматическими пистолетами калибра сорок пять. Носим их взведенными и поставленными на предохранитель. Вынимаем пистолет одной рукой, подхватываем второй и крепко держим, сосредоточившись на прицеле. Локти фиксируем так, чтобы получился треугольник. У нас получается треугольник, образованный руками между нашим телом и оружием, и треугольник, образованный ногами между нашим телом и землей. Треугольник — единственная жесткая фигура, существующая в природе. Немного приседаем, потому что именно так наше тело хочет сделать, когда нам страшно. Мы не полагаемся на способность нашего сознания производить сложные расчеты в условиях высочайшего напряжения и волнения, и мы не рассчитываем на то, что наши пальцы будут совершать сложные движения, когда единственное, к чему они стремятся, это согнуться. Каждая из всех чертовых вещей, которые мы делаем, делается очень естественно, просто и уверенно. Наши движения просты и естественны. Самое главное: мушка, мушка и еще раз мушка. Здесь все зависит от тренировки. Если вы видите мушку, то победите и выживете, если не видите, то умрете. Я слышал смех? Я слышал, как кто-то захихикал? Конечно, слышал. Вы хотите сказать мне, что мужчина стреляет одной рукой. Вся стрельба по мишеням и все полицейские игры со стрельбой производятся одной рукой. Старые ковбои стреляли с одной руки, и в кино все звезды пользуются одной рукой. Вы не хотите пользоваться двумя руками, потому что это девчачья стрельба. Вы большие сильные мужики. Вы обойдетесь и одной рукой. Так вот, это образ мыслей, который наверняка приведет вас в могилу.
Он вынул из кармана еще один серебряный доллар, повернулся и снова подбросил вверх. Пистолет превратился в расплывчатое пятно, с такой быстротой он занял место в вершине треугольника, образованного руками, и из этого расплывчатого пятна трижды полыхнуло огнем. Монета подскочила в воздухе три раза и отлетела заметно дальше, чем первая. Шорт снова сбегал за ней и поднял на вытянутой руке. Монета не годилась на сувенир. Она была искорежена до полной неузнаваемости.
— Вот видите, парни. Двумя руками такие вещи можно делать так же быстро, как и одной.
* * *
В первый день они работали с незаряженными стандартными армейскими пистолетами сорок пятого калибра. Быстро выдернуть из лоуренсовской кожаной кобуры, носимой на поясном ремне над бедром, прицелиться, произвести холостой выстрел. Затем взвести курок, поставить на предохранитель и убрать в кобуру. Такова была система Ди-Эй — носить пистолет взведенным и поставленным на предохранитель, чтобы, когда ты его вынимаешь, большой палец попадал прямо на предохранитель и сдвигал его, пока оружие обращается дулом к цели, а другая рука тем временем обхватывала рукоять и ты сам подавался корпусом вперед, опуская голову и поднимая оружие, пока не увидишь перед собой крошечныи выступ мушки, накладывающийся на пятно черного силуэта.
Раз!
— Вы должны научиться медленно делать верное движение, прежде чем начнете безошибочно выполнять его быстро, — повторял Ди-Эй. — Приготовьтесь и... вынуть... целься... огонь!
Северотехасский ветер унес дюжину щелчков.
— Теперь повторить, — приказал старик. — И думайте о нажиме на спусковой крючок. Контролируйте его. Палец движется точно назад. Нажим на спусковой крючок должен быть ровным, верно направленным и вообще идеальным.
Упражнение повторялось снова и снова, пока кожа на пальцах курсантов не растрескалась до крови. Даже Эрл безостановочно выхватывал и направлял в цель свой пистолет, отлично понимая, что не имеет права ни пожаловаться, ни отказаться выполнять упражнение. Однако во всем этом деле было нечто, серьезно беспокоившее его.
В конце концов вверх поднялась рука.
— Сэр, а вы уверены насчет всего этого? Я могу гораздо быстрее действовать своим «офишиал полис». Мне бы не хотелось отказываться от своего револьвера.
— Есть еще вопросы?
В первый момент воцарилась тишина, но затем поднялась одна рука. Потом другая. И третья.
