Джун перенесла так много боли, что почти перестала сознавать, что с ней происходит. Ее глаза потеряли осмысленное выражение, ощущение реальности смазалось, чувство времени исчезло. Боль лишь нарастала, и нарастала, и нарастала, и, кроме нее, не существовало ничего, хотя время от времени все же наступали моменты ясности и она получала возможность сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас, а потом все снова исчезало за завесой боли. Она слышала, как кто-то сказал:
— Уже пятнадцать. Надо начинать.
— Да, доктор.
Перед ее глазами возникло лицо молодого доктора.
— Миссис Суэггер, я обзвонил весь штат, пытаясь вызвать сюда акушера-гинеколога, или терапевта, или даже ветеринара. Должен с сожалением сообщить, что никто не сможет приехать сюда раньше чем через час. Так что я вынужден принять меры прямо сейчас, или же мы потеряем и вас, и ребенка.
— Не повредите моему ребенку!
— Вы очень скоро погибнете от внутреннего кровотечения. Мне очень жаль, но я вынужден сделать то, что в данном положении является единственно правильным. Медсестра, приготовьте ее. Я пойду мыться.
Она боролась изо всех сил. И теперь, в самом конце, осталась ни с чем.
— Ничего страшного, — услышала она шепот Мэри. — Ты должна пройти через это. У тебя будут другие дети. Дорогая моя, он прав. Ты сделала все, что могла, но теперь пришло время идти дальше. Ты должна выжить. Я не смогу жить без тебя, вот какая я эгоистка. Пожалуйста, ради твоей мамы, твоего папы, они все молятся за тебя.
— Мэри, где Эрл?
— Мне очень жаль, моя дорогая. Он так и не появился.
Затем Джун почувствовала, что куда-то движется. Медсестра вывезла ее в тускло освещенный коридор. Каталка покачивалась, и каждая встряска причиняла ей сильную боль. Очередная схватка чуть не убила ее. Она оказалась в ярко освещенной комнате. Лицо доктора прикрывала белая маска. Затем он отвернулся от нее. На лицо Джун легла маска, она уловила ее резиновый запах и ощутила мягкую эластичность. Она немного повернула голову, ожидая, что сейчас дадут газ, и увидела доктора, стоявшего к ней спиной. Он что-то делал с длинным зондом, но она разглядела, что у блестящей железки был острый конец, словно у вязальной спицы.
«Мой ребенок, — подумала она. — Они собираются воткнуть это в моего ребенка».
— Она готова, доктор.
— Хорошо, дайте ей...
Послышался какой-то шум.
В родильную вбежала женщина. Она что-то говорила сердитым голосом. Потом Джун услышала, как доктор сказал:
— Мне наплевать на все это. Скорее давайте его сюда. Доктор повернулся к роженице.
— Что ж, миссис Суэггер, только что появился ваш супруг.
— Эрл!
— Да, мэм. И он привез с собой доктора.
Но в его лице читалось какое-то сомнение.
— Что-то не так?
— Это ваша часть страны, не моя. Вы должны понять это лучше, чем я. Я сам этого не понимаю, но медсестра говорит, что, если мы впустим сюда этого доктора, могут быть какие-то неприятности.
— Пожалуйста. Пожалуйста, помогите моему ребенку.
— Хорошо, мэм. Я знал, что вы так и скажете.
— Доктор?..
— Доктор, которого привез ваш муж, цветной.
* * *
Эрл повторил еще раз:
— Мэм, мне нет никакого дела до того, что говорится в ваших правилах. Там моя жена и мой ребенок, вам нужен еще один доктор, и этот доктор любезно согласился оказать помощь. Он практикует много лет и уже принял более тысячи младенцев, так что отойдите с дороги.
— В эту больницу не допускаются никакие негры. Это правило.
