— Ты только посмотри на это, — сказал Динь-Дон. — Как раз то, что доктор прописал.
— Если бы это была дама, я бы на ней женился, — отозвался Ред, у которого и без того уже было несколько жен, так что еще одна ничуть не испортила бы положения.
То, что их так обрадовало, было своего рода гребнем, идущим вертикально вверх по склону холма, одним из тех странных образований, которым только геолог способен дать разумное объяснение. А для двоих гангстеров это означало совершенно спокойный и легкий подъем на вершину холма, хорошо защищенный естественным препятствием от огня противника.
— Отлично, — бросил Джек. — Прикрывай меня. Я сейчас сделаю перебежку, а потом прикрою тебя, и ты тоже перебежишь.
— Заметано, — согласился Ред.
Оба поднялись. Джек рванулся ярдов на двадцать вперед, к началу гребня, а Ред, стоя на месте, выпустил двадцать пять пуль примерно туда же, куда летели пули Германа. Его очередь также взметнула фонтанчики земли и со свистом расшвыряла в разные стороны крошки крупного песка.
Когда он закончил стрельбу, его напарник уже взялся за оружие, устроился под прикрытием возвышения и тоже дал очередь. Под прикрытием его огня Ред рванулся вперед и не останавливался, пока не оказался в безопасном месте.
Потом они немножко постояли, тяжело дыша.
В это время они внимательно разглядывали холм. Рядом с хребтом футов на двести тянулась высокая желтая трава; путь до самой вершины проходил под прикрытием. Примерно на полпути имелась маленькая группа чахлых деревьев, пожелтевших и жилистых, а от них еще сотня футов и вершина.
— Джонни! — крикнул Ред. — Мы поднимаемся!
— Хорошая задумка, — сказал Динь-Дон. — Он будет ждать нас, мы заберемся туда, сможем отлично видеть этого парня и пришьем его сами или, если захотим, прижмем его к земле, пока Джонни и Герман будут подбираться к нему по низу.
— Джонни у нас настоящий гений.
* * *
Герман находился не далее чем в сотне футов от края поля и начала холма. Его винтовка раскалилась так, что к стволу нельзя было притронуться. Он непрерывно стрелял в течение пяти минут, пока не подобрался достаточно близко. И все же он ничего не видел.
"Может быть, он мертв. Возможно, я попал в него. Возможно, он сейчас истекает кровью. Если бы он ушел в другую сторону, то наткнулся бы на Джонни.
Нет. Он сидит там. Он угодил в переделку, ему страшно, но он ждет. До чего же храбрый парень. Парень просто блеск, но против пяти это слишком нерасчетливо. Он сидит там. Ему некуда податься. Он где-то совсем близко".
Герман услышал стрельбу далеко справа и решил, что это огонь на прикрытие у Реда и Динь-Дона. Еще через секунду донесся крик Реда.
Ну, можно сказать, почти все. Если они заберутся наверх, то парню придет конец. Они смогут сами стрелять по нему, а если они его не убьют, то он должен будет куда-то двигаться. В таком случае его свалит он, Герман.
Герман приставил к винтовке новый магазин, ожидая, что этот парень все-таки пошевелится. Он стоял, слегка согнув ноги, настолько сильный, что четырнадцатифунтовая автоматическая винтовка казалась ему легкой, как перышко. Он глядел в прицел через завесу травы, выискивая признаки движения.
Он не видел ничего, но с учетом мощи оружия, находившегося у него в руках, с учетом его молниеносной реакции и плотности огня, который он мог вести, парню было совершенно некуда деться, разве что в какие-нибудь тайные туннели или что-то в этом роде, но тайные туннели бывают только в кино.
«Терпение», — сказал себе он.
* * *
Джонни пробирался по широкой дуге в обход подножья холма. Он находился, пожалуй, в сотне ярдов позади позиции ковбоя. Он сел на корточки в траве. До сих пор он не стрелял. У него был полный барабан, один из больших, на сто патронов. Он мог стрелять одиночными выстрелами, по два, по три, даже по четыре и по пять, настолько виртуозным был его контроль за движением спускового механизма. Он мог с пятидесяти ярдов всадить всю сотню патронов в четырехдюймовый круг в силуэтной мишени, если было нужно. Он мог, если вздумается, с большим успехом стрелять из «томпсона» по тарелочкам. Он был лучшим в мире стрелком из «томми».
