Она перехватила мой взгляд и застенчиво улыбнулась.
— Тоже он. На день рождения подарил, и еще цепочку. Тань, представляешь, и деньги у него есть, и по заграницам разъезжает, и дома у него: один — в Земле обетованной, другой — в Канаде, где-то около Торонто, точно не знаю, в общем, тот еще гусь, — Светка плутовато сощурила свои продолговатые ореховые глаза, — а ничего из себя не корчит, вежливый, внимательный, заботливый. Я-то думала, потусуется со мной некоторое время, а потом — поминай, как звали! Не тут-то было! Неделю назад предложил к нему переехать, во-о как!
Женская гордость увлажнила Светкин взор.
— Дядя у него здесь, тоже при деньгах, да немалых! Ну, знаешь, есть такой бизнесмен… Грушин, что ли… Он к тому же и кандидат в депутаты! Делами тут крупными заправляет.
Упоминание фамилии Грушина вывело меня из рассеянной полудремы, куда меня вверг Светкин треп.
— А как зовут его дядю?
— Как-как? — насмешливо передразнила меня Светка. — Яков Григорьевич его зовут, а фамилия у них одна — Вайсман. Он — правая рука Грушина по торговле.
Я не стала обременять Светкину память дополнительными сведениями о Грушине. Она не знала ни о том, что я училась с ним в одном классе, ни о том, что о Грушине приходится нынче говорить в прошедшем времени.
— Так ты дядю-то знаешь? — на всякий случай решила я навести справки.
— Теперь знаю. Ни за что не скажешь, что они с Романом родственники: тот маленький, черненький, весь в кудряшечках. Рома говорит, котелок у него варит что надо. И так мило нас встретил.
— Значит, дела у них крупные?
— Да. Они в Россию сахар поставляют.
— Поня-ятно, — протянула я.
— Да что тебе понятно? — игриво хихикнула Светка. — Грушин-то этот, как мне Ромка рассказывал, с головой в свои выборы ушел, появлялся в конторе только изредка, Яков Григорьевич за него практически все дела вел. Слава богу, что такой человек нашелся! Грушин только купоны стриг. Я ведь его новую любовницу знаю, вернее, видела пару раз — ниче так баба, стильная и на рожицу смазливая. Но немного какая-то расторможенная. Как Рому моего увидела, начала ему глазки строить. Да не на того напала! У Ромки манеры — что надо! Он и бровью не повел: он таким, как Оля, цену знает.
«Ну, пошли опять бабские дела», — с досадой подумала я, принимая от Светки огромный желтый банан. Она мыла помидоры и огурцы.
— Вот и славненько, сейчас салатик сделаем. Ромка говорит, что в Израиле и овощей, и фруктов — завались! А мы тут загибаемся без витаминов. Нет, Тань, если так и дальше все между нами пойдет, я не откажусь с ним куда-нибудь в Иерусалим слинять. Представь себе: море, пляжи, пальмы, тачки крутые, тряпки, какие хочешь, а кругом евреи богатые на тебя зенки таращат! — Она не удержалась и рассмеялась своим глуповатым мечтам. — Ты с нами-то, надеюсь, пообедаешь?
— Не обижайся, Светик, дел невпроворот!
— Вечно ты так! Да не деликатничай, ты нам не помешаешь! — Она хитро и многозначительно посмотрела на меня.
— Ты мне лучше скажи, где тебя искать, когда нужно будет тебе машину возвратить?
— Да на работу можешь пригнать…
— А если вечером пора настанет? — Моя неуместная, может быть, в Светкиных глазах, настойчивость объяснялась простой причиной: я решила — тоже на всякий случай — узнать ее новый адрес. Вернее, адрес ее крутого парня.
— Набережная Космонавтов, двадцать семь, квартира восемь, — неохотно сказала Светка.
— Да ты не бойся, — успокоила ее я, — я зря беспокоить не буду.
— Ой, не в этом, Тань, дело, просто, сама понимаешь, квартира-то не моя. Ромка хоть от меня и тащится, а кто его знает, понравится ли ему это? — Светка бросила на меня виноватый взгляд.
Поработил прямо ее этот вежливый, заботливый Рома!
— У него что же, своя хата? — не унималась я.
— Снимает, но говорит, что скоро своя не хуже будет.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — с доброй порцией иронии сказала я. — Ну, Светик, мне пора.
— Ты в бегах, что ль? — вперила она в меня проницательный взгляд.
— Что-то вроде того, я тебе позвоню, узнаю, как у тебя дела с отъездом обстоят, — пошутила я.
— Вот, возьми, — Светка протянула мне ключи от машины, — и сумку свою не забудь.
