Сколько времени может продержаться подобный роман? Неизвестно. Ясно одно: прокаженного девушка ждать скорее всего не станет. Если он вылечится, то вернется в Манилу, а если нет — то сам не решится покинуть Тала.
Романы, где болен кто-то один или сразу оба, однако, часто заканчиваются браком. А что потом? В отдельных случаях мужчинам делают операции, чтобы не допустить рождения ребенка.
— В католических странах смотрят на это отрицательно, — говорит мне директор общины Тала Артемио Ф. Рунес.
Когда рождается ребенок, его сразу же отбирают у родителей и содержат в специальном помещении. Правда, раз в две недели отцу с матерью разрешено навещать своего ребенка и смотреть на него через толстую стеклянную перегородку. Под присмотром монахинь дети растут в общем-то здоровыми; к тому же они находятся под постоянным наблюдением врачей, чтобы вовремя захватить болезнь. Мир детей, отделенный толстым стеклом от внешнего мира, стерилен; значит, немного ненатурален. Маленький Хуан рассказывает мне по-тагалогски, а монахиня переводит:
— За стеной есть еще одна стена. Там живут папа и мама. Они придут за мной и возьмут домой. У пас дом поменьше этого, в нем живут собака и кошка. Там нет сестер, а другие дети живут в других домах…
— Хуан, — говорит ему сестра, — подай господину ручку и попрощайся с ним, пора идти обедать…
Хуан протягивает мне ручку и уходит вместе с другими ребятишками. В один прекрасный день мир его мечтаний может быть разрушен столь же жестоко, как и того юноши, который пишет письма невесте. У Хуана уже нет матери, она похоронена на кладбище для прокаженных. Отец еще болеет, и неизвестно, отступится ли от него болезнь до того, как Хуану исполнится семь лет, когда кончается пребывание ребенка в Тала, и он вступает и жизнь. Сначала проходит через калитку в одной стене, потом в другой. И вот перед ним мир — беспокойный, полный забот о ежедневной мисочке риса. Как правило, ребенка отсылают в родную деревню. Но никогда нельзя сказать заранее, как там встретят этого беззащитного человечка.
Алтарь и экран
— Эта женщина, — говорит мне врач, — ухаживала за своим мужем и от него заразилась.
Больная не понимает, что мы говорим о ней; она лежит вся забинтованная, и на ее широкий бинт, пропитанный какими-то выделениями, садятся большие черные мухи…
Здесь больные не только не танцуют, но уже и не ходят. Они могут пока поворачиваться с боку на бок, а это, оказывается, важно. У одной стены палаты стоит небольшой алтарь, а у другой — телевизор. Больной поворачивается на левый бок помолиться, а на правый — посмотреть развлекательную программу.
В следующей палате нет ни алтаря, ни телевизора. В ней лежат осужденные уголовные преступники. Нет, о них никто не заботится. Можно убежать от приговора суда, но как убежать от бактерии проказы? Да и куда бежать? Кто спрячет? Что делать на свободе? Тут у них есть рис, крыша над головой и лекарства. В тюрьме они вызывали отвращение у своих товарищей по камере, их боялась охрана, они сами без конвоя прибыли в Тала…
А это палата ветеранов войны. Их не смогли победить японские солдаты, а сейчас их атакует, и иногда успешно, невидимый глазом микроб. Они тихо лежат, вспоминая сражения с неприятелем. Только на одном столике я заметил зеркало. Здесь лучше на себя не смотреть…
В операционной толпятся те, кто смог прийти сюда сам. Кто не смог прийти — того привезли. Человек с «руками-когтями» помогает толкать коляску с больной, у которой ампутировали ступню. Его «руки-когти» можно было бы привести в порядок, прооперировать; есть хирурги, которые помогают вернуться прокаженным к относительно нормальному образу жизни. Но их пока мало. Нужны врачи, лаборанты, консультанты, чтобы порекомендовать больному тот или иной вид работы, помочь обрести веру в себя…
На все это нужны средства. «Если пожертвуешь 25 долларов, чья-то рука опять будет работоспособной, если пожертвуешь 100 — восстановятся и руки и ноги…» — взывают люди доброй воли, потому что проказа хозяйничает почти исключительно в развивающихся странах. Предпринятые до сих пор усилия не привели пока что к получению в лабораторных условиях палочек проказы. Когда дорогостоящие исследования успешно завершатся, можно будет вплотную приступить к полной ликвидации болезни.
