Она облизнула губы и натянула на себя край простыни, который Кэш откинул, чтобы осмотреть ее.
— Первый мужчина дал мне пятьдесят долларов, поэтому я согласилась. А потом я очень плакала. Из-за Джимми Дона. Я знала, что он возненавидит меня, когда узнает. Я поклялась, что больше не стану.
— Я знаю, знаю. Ты вовсе не должна никому об этом рассказывать.
— Но те пятьдесят долларов быстро кончились. Нужно было на что-то жить. — Ее плечи затряслись от беззвучных рыданий. — Я встретилась с другим мужчиной. А потом еще… Джигер знакомил меня с ними.
— Гейла, ты не на исповеди, успокойся, никто не заставляет тебя вспоминать это, — прервал Кэш. Подсунув руки ей под плечи, он слегка покачивал ее, словно ребенка. Затем обратился к Шейле:
— Мне надо осмотреть ее. Принеси ей попить. Чаю или чего-нибудь еще.
Кэш снова накрыл спящую Гейлу простыней. Шейла вопросительно взглянула на него.
— Опасности для жизни нет. Хотя один Бог знает, как ей удалось так легко отделаться.
Он взъерошил свои и без того взлохмаченные волосы.
— Я не хочу вдаваться в подробности, но можешь мне поверить, она чудом не умерла от потери крови. Пусть полежит несколько дней. Все будет нормально.
— А что с лицом?
— Кости целы. Когда опухоль и синяки пройдут, она будет такая же хорошенькая, как и прежде. Все заживет бесследно.
— После того, что ей пришлось пережить? Я сомневаюсь, что она когда-нибудь станет совсем здоровой. — Шейла указала на поднос. — Я принесла чаю.
Кэш снова открыл свой саквояж и вынул небольшой флакон. Отвинтив пробку, капнул несколько капель в чай.
— Это что? — спросила Шейла.
— Снотворное. Это древний рецепт, передаваемый из поколения в поколение акадских знахарей. Гейла проспит после него несколько часов.
Он подложил под голову Гейлы ладонь, приподнял подушки и поднес к жирным от мази губам чашку из китайского фарфора.
— Гейла, выпей это. Ты будешь чувствовать себя так, словно летишь в нирвану.
Гейла глотнула крепкий, приправленный чудесным снадобьем чай. Затем взглянула на Шейлу:
— Почему вы все это делаете для меня?
— Дурацкий вопрос, Гейла. Я любила твою маму. И люблю тебя.
— Я не достойна ничьей любви, — убежденно сказала девушка. — Даже господней.
Кэш поставил пустую чашку на полочку.
— Знаешь, Гейла, я уверен, что бог никогда не бьет человека так больно, как это делают люди.
Гейлу, видимо, успокоила эта мысль, хотя и далекая от привычной религиозной морали. Ее глаза закрылись, а через мгновение все тело обмякло.
— Уснула, — вставая, сказал Кэш. Шейла внимательно посмотрела на него, впервые заметив, какой у него усталый вид.
— Кэш, я не знаю, как благодарить тебя.
— Брось. Я делал это вовсе не ради тебя.
— Да, но…
Внезапный стук в дверь прервал ее. Шейла молчала, не зная, как быть. Кэш почуял неладное.
— Кто там? — спросил он.
— Помощник шерифа Уолкер.
Кэш невнятно пробормотал ругательство.
— Секунду! — крикнул он.
Он поймал Шейлу за шею и привлек к себе, звучно поцеловал, облизав ее губы, так что они стали красными, влажными и блестящими. Потерся щетинистым подбородком о ее шею, расстегнул две верхние пуговицы ее блузки и, засунув руку ей за пазуху, спустил с плеча бретельку лифчика.
— Делай вид, что мы лежали в постели, — прошептал он.
— Какого дьявола тебе здесь надо, Уолкер?! Что за дела, черт тебя побери?!
Помощник шерифа Уолкер отскочил в сторону, кляня свою собачью должность, когда Кэш в раздражении толчком открыл дверь.
Шериф Пэтаут устроил бы ему разгон, если бы он не отреагировал на вызов из Бель-Тэр. Но, черт возьми, у него совершенно нет желания связываться с Будро. Тем более что тот, видимо, порядочно зол. От него вообще лучше держаться подальше в любой день недели. А уж если попадешься в понедельник, рискуешь получить нож между ребер. Но все-таки его должность требует разобрать поступившую жалобу.
Кэш оперся о притолоку, загораживая узкий проход. Помощник шерифа оглядел его, стараясь сохранять твердый, официальный тон, а это не так просто для человека, который бреется еще не каждый день.
— Привет, Кэш. Мисс Шейла. — Он дотронулся рукой до шляпы в знак приветствия, заметив ее за спиной Будро. Она ошеломленно смотрела на него, и яркий румянец горел на ее щеках. Дьявол Будро! Его способность раздвигать самые неприступные женские ножки стала притчей во языцех. — Ко мне поступила жалоба, что имеет место насильственное вторжение в частный дом. Так ли это?
