То же относится и ко всем иным занятиям; они должны доставлять неиссякаемое удовольствие, притом постоянно возобновляющееся, – это единственное средство, предохраняющее от скуки, которая предшествует тупому отвращению от жизни, беспредметной тоске, этому истинному несчастью жизни, вообще безмятежной и обеспеченной. Я тебе нимало не советую отстранять от себя удовольствия и огорчения, которые вносит в жизнь самолюбие; не давай им только преобладать и избегай того, чтобы эти удовольствия были единственной целью всех твоих усилий.
Привычка делать добро, испытывать нежные чувства есть неисчерпаемый и чистейший источник счастья. Она порождает в душе чувство мира, тихой радости, которая придает известную прелесть всем занятиям и даже простому существованию.
Приучи себя с юных лет к благотворительности, но к благотворительности, просвещенной разумом и направляемой справедливостью. Не ограничивайся материальной, денежной помощью, отдавай свои попечения, свое время, свои знания, доставляй нравственное утешение, которое часто дороже всякой помощи. При таких условиях твоя благотворительность не будет исключительно зависеть от твоего кошелька; для тебя же она будет служить занятием и удовольствием. Никогда не забывай, что нуждающийся в помощи по природе своей равен дающему.
Не ограничивайся глубокими чувствами, которыми ты будешь связана с немногими людьми; дай развиться в твоем сердце мирному расположению к людям, с которыми сведет тебя случай, привычный образ жизни, вкусы, занятия.
Пусть люди, оказавшие тебе услуги, вызывают в тебе чувства, находящиеся посредине между дружбою и простым доброжелательством, вложенным в нас природой ко всем существам, нам подобным.
Эти чувства освежают и успокаивают душу, часто утомленную и потрясенную слишком живыми и сильными привязанностями. Они защищают нас от исключительной любви и тем предохраняют от ошибок и огорчений, сопряженных со всяким излишеством. Судьба может отнять у нас наших друзей, близких родных, все, что есть у нас самого дорогого: нам часто приходится переживать их или страдать от их равнодушия и несправедливой измены; другие не могут нам заменить их; наша душа восстает против этой замены; в то же время чувства в некотором роде второстепенные хотя и не в состоянии заполнить пустоты, образовавшейся в нашей душе, но мешают нам вполне ощутить ужас происходящего. Они нас не излечивают, даже не утешают, но смягчают горе, уничтожают его острый характер, они помогают времени превратить его в ту привычную и мирную грусть, которая может представлять даже некоторую усладу.
Имей храбрость сознавать свои ошибки. Это ощущение собственной смелости послужит тебе поддержкой. К сожалениям и угрызениям совести не будет присоединяться чувство унижения, сопровождающее всякую ложь. Дурные поступки менее вредны сами по себе для счастья и добродетели, чем те пороки, которые они порождают в слабых и испорченных людях. Угрызения совести в душе сильной, прямой и искренней вдохновляют ее на все доброе, честное; ее раскаяние так же плодотворно, как и ее добродетели. Но само собой разумеется, что наслаждения возрожденной души менее чисты и менее нежны, чем радости невинного сердца».
Далее Кондорсе, говоря об отношении к людским слабостям и порокам, приходит к тому, что все люди нуждаются в снисхождении, и советует дочери:
«Не ожидай и не требуй от других, чтобы они делали тебе столько же, сколько ты им делаешь. Если ты будешь приносить жертвы, не преувеличивай их в своем воображении. Ты сама убедишься, изучая общественные условия во всех их подробностях, что самое приятное и, смею сказать, самое удобное – жить для других; только живя для других – живешь, в сущности, и для самого себя».
Особую тонкость обнаруживает Кондорсе в описании различных оттенков симпатий между людьми и их значения в жизни. Например, он говорит о людях, душа которых сделалась недоступной для большого счастья:
«Я не стану тебе давать бесполезных советов избегать страстей, стараться умерить слишком живую восприимчивость, я настаиваю только на том, чтобы ты была искренней сама с собою и ни в коем случае не преувеличивала бы свою чувствительность; бойся ложного энтузиазма страстей. Не всегда возможно быть господином своего сердца, но всегда можно не возбуждать его насильно, и в этом заключается все, что можно сказать против излишней чувствительности».
![Вводное слово : [О докторе филологических наук Михаиле Викторовиче Панове]](/build/no_cover.398201c8.jpg)
