— Я вас не понимаю, ваша светлость.
— Король будет давать торжественный ужин в замке Стормсби, где вручит награды некоторым людям, отличившимся в этом отважном предприятии, — лорд Хэйлстон прокашлялся. — Я подумал, что было бы неплохо запечатлеть это событие на киноленте для будущих поколений…
— Да, для будущих поколений, — весело заметила Марта. — Конечно.
— Будем надеяться, что я смогу удержать скарасена под контролем, — сказал Доктор. — Иначе единственной церемонией, на которой вы сможете поприсутствовать, будут ваши похороны.
Йен и Виктор целый час пытались найти на территории поместья зайгонов. Единственным, что можно было назвать хоть отдалённо зловещим, был открытый загон, в котором не было лошадей.
— Не могу себе представить зайгона верхом на лошади, — сказал Виктор, когда они возвращались ко входу в особняк.
— Может быть, они увели лошадей, чтобы мы не смогли удрать верхом, — переживал Йен.
— В таком случае, нужно им сказать спасибо за то, что избавили нас от созерцания скачущей верхом без седла миссис Чизхолм, — пошутил Виктор, взбежав по ступеням крыльца и потянув звонок.
Йен заметил на ступенях лист бумаги и нагнулся, чтобы поднять его.
— Эй, Виктор!
— Что там у тебя?
— Похоже на телеграмму, отправленную лордом Хэйлстоном, — он быстро просмотрел аккуратно напечатанное сообщение: — «Конфиденциально. Премьер-министру»!
— Дай-ка мне, — сказал Виктор.
Он взял бумагу и рук Йена и прочитал вслух:
— «Мы должны безотлагательно встретиться. Необходимо обсудить природу и мотивы Зверя… Деликатный вопрос…»
— Он сюда половину кабинета министров пригласил! — вырвалось у Йена.
— Держи рот на замке, мой юный приятель. Ты не должен был это знать, — предупредил его Виктор. — Но вот чего я не понимаю, так это почему оно тут валяется? Дата сегодняшняя, но лорд Хэйлстон весь день руководил людьми в Волвенлате, а твоя мать сказала, что телеграф не работает. Так как же он отправил это сообщение?
Йен нахмурился:
— Возможно… нет, не может такого быть.
— Что?
— Я просто подумал… — он посмотрел на Виктора. — Может быть, телеграмма выпала из корзины матери.
В этот момент дверь скрипнула. Словно почувствовав, что о ней говорят, на порог вышла его мать. Она была бледная и обеспокоенная.
— Синтия? — удивился Виктор. — А где Чивверз?
— Может быть, заболел. Я проходила мимо двери когда… — она посмотрела на пол. — Виктор, вас не сильно затруднит посмотреть, куда делся Чивверз?
— Нет, конечно же, нет, — пробормотал Виктор, засунул бумагу в карман и ушёл.
В животе Йена что-то сжалось.
— Как себя чувствует отец?
— Он просил, чтобы ты пришёл к нему, — сказала она и улыбнулась. — Не хочешь навестить его?
Внезапно почувствовав себя взрослым, Йен кивнул и пошёл за ней. Она повела его к лестнице. Когда он подходил к двери в комнату отца, у него по всему телу бегали мурашки.
— Отец? — пробормотал он.
Ответа не было. Он посмотрел на мать, та напряжённо улыбнулась и ободряюще кивнула.
Бархатные шторы не пропускали в спальню красный свет заката. В ней было мрачно и душно. Его отец лежал, свернувшись, на кровати с пологом на столбиках.
— Как вы себя чувствуете, отец? — решился спросить Йен.
Фигура в постели пошевелилась.
— Боюсь, ему стало хуже, Йен, — тихо сказала мать.
Внезапно больной сел. Йен почувствовал, как волоски на его шее становятся дыбом — на него смотрели прищуренные глаза зайгона.
— Мама, беги! — вскрикнул он, отходя назад.
Из горла его матери донёсся низкий хриплый звук. Обернувшись, он увидел, что её тело охватила дымка красного свечения, её красивое лицо сжималось и сморщивалось, голова раздувалась, на коже появлялись толстые мясистые наросты.
Йен закричал, хотя и понимал что уже слишком, слишком поздно — прятавшийся в его матери зайгон тянулся к нему.
Виктор осторожно открыл дверь в кабинет лорда Хэйлстона. Поскольку он не нашёл Чивверза в своей комнате, он решил, что тот может проверять результат ремонта разбитого окна.
Но Чивверз лежал на ковре мёртвый, его лицо опухло и было обезображено ожогами.
— О, Боже мой, — пробормотал Виктор.
Он нерешительно попробовал прикрыть глаза погибшего, но веки не закрывались. Виктор быстро встал.
