— Спасибо большое, профессор Амбридж!
— Чаю хотите? — предложила я. — Или, может быть, кофе? Я сама с удовольствием выпью чашечку кофе.
— И я, — кивнула Гермиона.
— Винки! — позвала я.
Чисто умытая эльфийка в новеньком полотенце появилась на каминном коврике. Она радостно залопотала что–то, но заметила гриффиндорку и, ворча, отошла за мое кресло.
— Винки, будь добра, принеси мне кофе, — сказала я, — а для мисс Грейнджер?
— Тоже кофе, — сказала девушка.
— Тоже кофе, — повторила я.
Винки с хлопком исчезла.
— Похоже, вас не любят домовики, мисс Грейнджер, — заметила я.
Щеки девушки порозовели.
— Они… они не понимают. Я хотела им добра. Освободить…
— Освободить домовиков? — переспросила я. — Но зачем? Они же умрут!
— Как умрут?! — переспросила Гермиона.
— Обыкновенно, — ответила я. — Вы, наверное, слышали, что домовики приживаются далеко не во всех домах. Им нужно место силы, дом, в котором жили много поколений волшебников. Они пользуются этой магией, а расплачиваются заботой о доме. Если их отлучить от места силы, то они просто умрут. А у многих еще и сильная привязанность к хозяевам. Поэтому их очень редко освобождают. Для них нет ничего страшнее. И если вы планировали их освободить, ничего удивительного, что они считают вас своим врагом.
Гермиона вздохнула.
— Мне говорили об этом, — ответила она, — но это так непривычно. И потом, я знаю одного эльфа, который все–таки стал свободным.
— И где он теперь? — спросила я.
— В Хогвартсе, — ответила она.
— Вот видите, он нашел для себя место силы. Но такое поведение необычно для домовиков. Может, хозяева очень дурно с ним обращались? Зелья на нем испытывали, например?
Винки шустро сервировала стол.
— Спасибо! — улыбнулась я. — Ты замечательный эльф, Винки!
— Винки счастлива работать у мадам Амбридж! — взвизгнула лопоухая и исчезла.
Гермиона снова вздохнула. Я разлила кофе.
— Вам уже раздали брошюрки по профориентации? — спросила я.
— Да, — ответила Гермиона.
— И куда же вы планируете пойти? Или это секрет?
Девушка долила сливки в чашку и пододвинула к себе сахарницу.
— Я еще не решила, — ответила она, — столько всего интересного. Возможно, мы с ребятами пойдем в аврорат. Гарри хочет.
Я отпила глоток.
— Дружба — это прекрасно, мисс Грейнджер, но это ваша жизнь. На аврора учатся три года, потом стажировка. Потом вы будете обязаны отработать пять лет. Начинать придется с самых нижних должностей. А работа аврора далеко не так романтична. В основном это нудное патрулирование в местах вроде Лютного переулка, постоянное общение с представителями криминального мира, бесконечная писанина. Есть большой шанс, что к тому времени, когда вы сможете реально получить интересную работу, вам уже ничего не захочется. Рутина — страшная вещь. И не забывайте, что происходит с огурцом, если его поместить в рассол. Общение со всякого рода отребьем даром не пройдет.
Гермиона в свою очередь отпила кофе. Между ее бровей залегла морщинка.
— Мой отец тоже говорит, что полицейские часто становятся похожими на преступников, — медленно проговорила она, — но сейчас очень важно сражаться с темными силами.
Я кивнула.
— А о колдомедицине вы не хотите подумать? Очень благородная профессия. Конечно, и здесь не обойтись без рутины, и начинать тоже придется с низов. Но перспектив намного больше. Ваши родители по специальности кто?
— Они врачи, стоматологи. Это такие медики, которые лечат зубы.
— Как интересно! Но это значит, что медицина для вас близка. Или вы не хотите продолжить семейную традицию? Есть еще интересные специальности, но тут вам может понадобиться протекция. А то и замужество.
— Замужество? — переспросила Гермиона. — Но зачем?
— Дело в том, что многие предприятия семейные. Мастера не заинтересованы в том, чтобы знания и навыки уходили на сторону.
— Это средневековье какое–то! — возмутилась Гермиона.
— Что ж, добро пожаловать в реальный мир, мисс Грейнджер. Но все не так уж страшно. Подумайте сами, с кем вы хотели бы разделить свою жизнь? С человеком, который поймет и разделит ваши увлечения и стремления? Или с тем, с кем вы их даже обсудить не сможете? Представьте себе, что вы профессионально занимаетесь, ну, допустим, зельями. А ваш друг или муж интересуется только квиддичем. Разве он поймет важность какого–нибудь сложного эксперимента? Или исследования? Скорее вы дождетесь выговора за отсутствие ужина.
