- Минутку, Поэте, а как же реактивный двигатель?
- А так, - сказал он, - в эту бочку вставили маленький движок, и с ним она каталась по шоссе, как мотороллер. Но крылья мешали: ее все время заносило.
Юная француженка сосредоточилась, пытаясь найти логику в этом повествовании.
- Так… Минутку… А зачем толпа людей возилась с этим авиа-абсурдом?
- Мечта, - ответил Тотакиа, - Сказка, вырвавшаяся в реальность. Идея оказалась такой популярной, что эта штука не имела шансов остаться нелетающей. Так или иначе, ее научили бы летать. Моя заслуга перед мировой историей техники лишь в том…
- От скромности ты не умрешь, - ехидно вставила Лианелла.
- Ага! - он кивнул, - зачем так глупо умирать? Так вот, моя заслуга лишь в том, что я сообразил двигаться не от мультика к нормальной флайке, а наоборот. Я взял одну из надежных моделей типа «летающее крыло» без вертикального оперения и с предельно коротким фюзеляжем. Схема «бумеранг», похожая на спортивный дельтаплан. Это ты заметила. Дальше, я перерисовал фюзеляж – стилизовал его под сплюснутую бочку из мультика. А сверху я сделал такую прозрачную кабинку, Прикинь: летать, держась за контрольные ручки – это перебор. И последнее: я вставил в жопу «Zanderloetlamp».
- Что-что в жопу? – переспросила она.
- Ну, простейший ракетный движок на спирту и сжатом воздухе. Спирта нам хватит с запасом, а вот сжатый воздух через три минуты закончится. Движок расходует около килограмма воздуха в секунду, это основа реактивного рабочего тела, так что…
- Эй! А как мы полетим дальше?!
- Ничего такого, - ответил он, - у нас есть турбокомпрессор, он подкачает полтонны воздуха за несколько минут. А мы пока будем планировать. Заодно движок остынет. Прикинь: он простейший, и ему не рекомендуется долгая непрерывная работа.
- Ты хочешь сказать, что это нормально? – осторожно спросила Лианелла.
- Ну конечно! Этот «Mowe» рассчитан как раз на такой полет со сменой режимов.
…Через 3 минуты свистящее гудение ракетного движка оборвалось и осталось только слабое жужжание турбокомпрессора. «Mowe» заскользил с высоты 5000 метров, как с чрезвычайно пологой горки, снижаясь примерно на двести метров в минуту.
- Все это очень странно, - тихо произнесла француженка.
- Ничего такого, - возразил принц Тотакиа, - просто неплохой планер. Я его почти не испортил своими изменениями в дизайне. Это признак моего пока еще не раскрытого таланта авиаконструктора. Я уже говорил, что у меня потенциальный талант, ага?
- Я не про планер, - ответила она, - Я вообще. Меня уже несколько месяцев тревожит странное ощущение, что все вокруг не такое, как кажется. У тебя так бывало?
- Да, бывало, - принц Тотакиа кивнул, - жизнь странная штука…
- Жизнь странная штука, - подхватила Лианелла, - Я лечу на Большой Папуа за утиной печенкой на ракетном планере из японского мультика, а перед этим не могу объяснить девчонке, моей ровеснице, что я не океанийская креолка, а француженка.
- Это весело, – заметил он, - какой тут повод для тревоги?
- Повод есть, - возразила она, - я не уверена, что понимаю людей, которые вокруг, я не уверена, что они понимают меня, и я не уверена, что сама себя понимаю. Мне даже не верится, что когда-то была простая понятная жизнь во Франции. В апреле мама улетела работать на космодром Муруроа, а в июне вокруг Парижа начались религиозные бои, и жизнь перевернулась. Мне стало страшно, и маме стало страшно за меня, и вот я здесь. Извини, что повторяюсь. Я тебе это уже рассказывала. Но, в начале я думала, что мы с мамой здесь временно. В феврале проект «Каравелла» будет завершен, и мы вернемся в Париж, где как раз все уляжется. Но чем дальше, тем яснее, что ничего не уляжется, а будет только хуже. Война в Северной Африке это надолго, и уже ходят слухи о войне в Карибском море, и что снова будет призыв в армию, отмененный в самом начале века.
- Эпоха долгих войн прошла, – сообщил Поэтеоуа, - Основные боевые действия теперь длятся обычно несколько дней, максимум – несколько недель.
- А не основные? – спросила юная француженка.
Он неопределенно покрутил левой ладонью в воздухе.
