— Я успокоюсь, — сказал Филипп, — только когда выслежу его и пущу ему пулю в лоб.
* * *
— Если мне придется с ним расстаться, я покончу с собой.
— Не болтай чепухи.
— Я говорю серьезно, — предупредила Митико. Как, как отцу удалось проведать про их с Филиппом роман? — недоумевала она. Они ведь вели себя так осторожно! Ватаро Таки покачал головой.
— Значит, ты ужасная дуреха.
— Знать, чего я хочу, никакая не дурость! Чего я хочу и что мне нужно...
Ватаро недоуменно уставился на дочь.
— Чего тыхочешь... Что тебенужно... Да это же совершенно неважно!
Он был в европейском дневном костюме. Ногти на руках аккуратно подстрижены, волосы напомажены. Ватаро Таки принадлежал к новому поколению японцев эпохи процветания, которая — он был в этом уверен — наступала сейчас и для него самого, и для всей страны в целом.
— Тебя должны волновать только интересы его семьи, — заявил Ватаро.
— Он не бросит жену ради меня, — сказала Митико. — Я это точно знаю.
— Что сделает, или чего не сделает Филипп Досс, несущественно, — оборвал ее Ватаро Таки.
Когда он глядел на свою ослепшую дочь, на ее забинтованное лицо, ему хотелось плакать. Но этого делать не следовало. Он должен быть сильным, чтобы она тоже не утратила стойкость. Ватаро знал: стоит ему хоть самую малость расчувствоваться, и Митико сломается. Ватаро считал, что она должна сразу же научиться справляться со своей бедой.
— Ты что, забыла свои брачные обеты? А как же Нобуо? Ты о нем подумала? Мало того, что ты столько времени проводишь вне дома! Теперь ты хочешь совсем его опозорить?
— Я никогда не любила Нобуо, отец. Ты знал это, устраивая мой брак с Ямамото.
—Да это самое правильное решение из всех, которые я принимал в своей жизни! — воскликнул Ватаро Таки. — В самые трудные времена Ямамото были моими вернейшими союзниками. Они много раз доказывали мне свою верность. А вот моя дочь не выказывает должного уважения к мнению отца. Что по думала бы твоя мать о столь непокорной дочери? Я рад что ее уже нет и она не видит этого безобразия.
— Ты вспоминаешь о маме только, когда тебе это выгодно! — вскричала Митико.
В душе Ватаро всколыхнулись гнев и страх. У него разрывалось сердце при мысли о том, что его единственная дочь ослепла. Жажда мести, желание отплатить тем, кто сделал калекой Митико, клокотала в груди и, словно живое существо, рвалось наружу. Но Ватаро понимал, что стоит на песке, как говаривал его отец. А это опасно, ведь кажется, будто под ногами твердая земля. Однако в любой момент может нахлынуть волна и вымыть песок у тебя из-под ног.
Ватаро Таки знал, что если он сейчас хоть как-то заденет Кодзо Сийну или других членов Дзибана, у них возникнут подозрения. Они зададутся вопросом, кто именно выступает против них? Почему он хочет отомстить? Начнут докапываться, и поскольку в их распоряжении множество средств добывания информации, они могут дознаться, кто он такой на самом деле.
Ватаро подумал о Филиппе Доссе. Ведь именно Филипп Досс предложил Митико последить за Дэвидом Тернером. А значит, Филипп в каком-то смысле должен разделить ответственность за трагедию. Пусть Филипп Досс станет его ищейкой! Он станет карающим мечом в борьбе Ватаро с Кодзо Сийной и Дзибаном.
Приняв такое решение, Ватаро сказал:
— Я запрещаю тебе поддерживать любовные отношения с Филиппом Доссом.
Митико подвергнется слишком большой опасности, если останется с Доссом. Враги и так уже лишили ее зрения. Ватаро Таки не хотел, чтобы они отняли у нее еще и жизнь.
— Ты не можешь так поступить, — прошептала Митико. — Пожалуйста, отец! О, пожалуйста! Прошу тебя!
Он не обратил внимания на ее мольбы.
— Сделай так, как я говорю. Простись со своим любовником и вернись к мужу. Митико понурилась.
— Теперь у меня ничего не останется. Ты обрекаешь меня на жизнь среди пепла и праха.
— Это твоя печаль, — заявил Ватаро Таки. — Размышляй о своих грехах и искупай их. Не заведи ты роман с Доссом, была бы сейчас зрячей, а не слепой. Но все же ты моя дочь, и я знаю: ты мне подчинишься. Твой наипервейший и единственный долг — это долг перед семьей. Я уверен, что ты никогда не забудешь этого, Митико, — Ватаро Таки поправил галстук и поднес руки к напомаженным волосам. — Нобуо ничего не знает. И ничего не узнает! Я об этом позабочусь. Что же касается Филиппа Досса, ты переступишь через свое чувство к нему. С этой минуты между вами все кончено.
