— Нет, смотри туда, — он мягко, но настойчиво развернул ее обратно к трюмо и, не отводя глаз от лица зазеркальной девушки, медленно стянул с Юлькиных плеч розовый атласный халат. Сверкнув крохотными искорками, теплая ткань с легким шелестом скользнула к ее ногам. Незнакомка в зеркале казалась Юле совсем чужой и какой-то нереальной. Ее бледно-фарфоровая кожа словно светилась в темноте. Высокий мускулистый мужчина по ту сторону стекла жадно ласкал языком упругие соски, плечи и время от времени посылал Юльке через зеркало многозначительные взгляды. Ей казалось, что она стала невольной свидетельницей чего-то отнюдь не предназначенного для чужих глаз. И все же она с напряженным вниманием следила за тем, как мужчина, обхватив бедра Незнакомки руками и прижавшись к ней щекой, скользил вниз по ее животу. Она видела, как трепещут ресницы девушки, как торопливо проводит она языком по пересохшим губам. Видела и не могла понять, почему ее собственные груди наливаются сладкой тяжестью, почему где-то там, в глубине ее тела, начинает медленно нарастать мучительное нетерпение. То нетерпение, которое будет потом рваться наружу, ища выход. И не то чтобы схлынет, а растворится внутри уже потом, когда сама она уснет. Но эти его жаркие, постоянные приливы и отливы? Наверное, это и есть то самое, божественное, о чем написано и сказано так много…
Неожиданно мужчина из Зазеркалья оказался совсем рядом. Он властно сжал Юлькины плечи и медленно опустил ее прямо на белый ворсистый ковер. Через его плечо Юля успела послать прощальный взгляд Незнакомке: таинственная принцесса, полуприкрыв глаза, тоже проваливалась куда-то в темноту…
Юлька прерывисто вздохнула и отошла от зеркала. Сейчас ей предстояло самое сложное: убрать с дивана клетчатый плед, постелить накрахмаленную простынь и тихо лечь, повернувшись спиной к пустой комнате. И только тогда станет правдой то, что Юрка ушел, то, что он больше не любит ее и, наверное, даже не хочет… Оттягивая неприятный момент, Юлька еще послонялась по квартире. Взяла с полки журнал, попыталась читать, но потом с отвращением зашвырнула его в угол. В конце концов, она так и уснула в кресле, свесив голову на плечо и неудобно поджав под себя ноги…
* * *
А на следующее утро все вдруг показалось Юльке смешным и нелепым.
«Боже мой, ну, конечно, он просто увлекся… Юрка, глупый мой, красивый Юрка, — убеждала она себя, лихорадочно натягивая узкую юбку. — Встретил сексуальную красотку, переспал с ней и подумал, что это любовь! Но ведь пройдет неделя, месяц, и он поймет, как жестоко ошибся. Надо дать ему шанс все исправить».
У Юли не было никакого конкретного плана. Но она надеялась, что в субботу Коротецкий, по крайней мере до обеда, из дома не выйдет. Значит, есть шанс побеседовать на его территории. Может быть, родные стены придадут Юрке мужества, и он наконец объяснит все спокойно и обстоятельно, не отводя глаза в сторону и не пытаясь побыстрее свернуть разговор…
А еще она придумала счастливый финал. Ведь вполне возможно, что Коротецкий уже раскаивается и хочет вернуться, но не знает, как это сделать. Тогда важно его не спугнуть. Нужно просто позвонить в дверь, а когда он откроет, медленно поднять на него глаза. И в этих глазах не будет ни укора, ни обиды, ни страдания. Только любовь.
Прежде чем подойти к двери Юркиной квартиры, она несколько раз прорепетировала это медленное поднятие головы. Бабушка, спускавшаяся с верхнего этажа и видевшая ее упражнения, посмотрела на Юльку удивленно и неодобрительно.
— Девушка, вы куда идете? — В голосе старушки явно звучало подозрение.
— К Коротецкому, в 86-ю, — Юлька светло улыбнулась, она почему-то была уверена, что все получится.
И все же, прежде чем позвонить в дверь, она мысленно просчитала до десяти и только потом нажала на кнопку. Звонок заверещал привычно, но от этого не менее противно. За дверью послышались неторопливые шаги.
«Вот и все», — выдохнула Юлька, медленно опустила голову и от волнения зажмурила глаза.
Дверь открылась. Первыми она увидела желтые тапочки с большими белыми помпонами. А из тапочек торчали голые женские ноги. Видимо, репетиции не прошли даром, потому что Юля, ни на миллиметр не отступая от плана, продолжала медленно-медленно подымать голову. И она увидела клетчатую Юркину рубаху, начинающуюся прямо над розовыми коленями, светло-рыжие лохмы, спадающие на плечи, и пухлые детские губы, готовые вот-вот сложиться в вежливую улыбку.
