Йенни гнала от себя мысли о побеге, хотя с самого начала понимала, что отсюда надо выбираться.
Фрида пробыла здесь всего одиннадцать месяцев, а терпение ее уже было на исходе.
Сама Йенни наблюдала за происходящим и дожидалась подходящего случая уже пять лет.
В один прекрасный день двери откроются, и она уйдет отсюда, не оглядываясь.
Отчаяние Фриды было иного рода.
Месяц назад она пробралась в вахтерскую и стащила запасной ключ от их покоев. Кража осталась незамеченной, потому что там целая стена была в крючках, на которых темнели ключи.
Дело рискованное, но необходимое: дверь на ночь запиралась, а окна покоев были заколочены снаружи.
Сумок девочки не собирали, иначе их план оказался бы раскрыт.
Когда настанет время, они просто уйдут, исчезнут.
Дом затих уже с час назад.
Йенни знала, что Фрида хочет сбежать сегодня ночью. Единственное, что ее тревожило, — это что ночи пока слишком светлые. До леса еще надо добраться, а во дворе они будут как на ладони.
Их план прост: они оденутся, отопрут дверь, по коридору проберутся в кухню, вылезут в окно и убегут в лес.
При каждом удобном случае Йенни подходила к сторожевому псу и кормила его тем, что удавалось утаить за столом. Если пес ее признает, то не залает, когда она будет убегать.
Из дома были видны серебристо-серые мачты ЛЭП, возвышавшиеся над деревьями.
На мачты Йенни и собиралась ориентироваться, чтобы не заблудиться. Под линиями электропередачи обычно расчищают землю, чтобы во время грозы деревья не обрывали провода. По просеке пройти не в пример легче, чем через густой лес. Идти придется быстро: надо уйти как можно дальше от бабушки.
У Фриды в Стокгольме есть знакомый, надежный человек. Она обещала, что он им поможет с деньгами, убежищем и билетами на поезд до дома.
Надо добраться до дома, до родителей — и только тогда идти в полицию.
Йенни знала, что означает снимок в золоченой рамке, стоящий на прикроватном столике. Как-то летним утром Цезарь наведался к ней домой и сфотографировал ее родителей на заднем дворе.
А у Фриды есть фотография ее младшей сестры в шлеме для верховой езды. Девочку сняли анфас, и зрачки вышли красными.
У Цезаря много полезных людей и в полиции, и в службах срочного вызова.
Если девочки попытаются позвонить в 112, он узнает. И убьет их родных.
Мысль о том, чтобы сбежать сегодня же ночью, была такой соблазнительной, что у Йенни сердце заколотилось от нахлынувшего адреналина. Но интуиция говорила: надо подождать до середины августа.
Дом спал. Бабушка не заглядывала к ним уже несколько часов. Медный петушок на шпиле со скрипом поворачивался под порывами ветра.
Фрида вытянула в темноте руку. Тихо звякнул золотой браслет.
Выждав несколько секунд, Йенни тронула ладонь подруги и мягко сжала ее пальцы.
— Ты знаешь, что я думаю, — тихо сказала она, не сводя глаз жемчужины в стене.
— Знаю. Но если ждать подходящего времени, мы никогда не убежим, — в который уже раз ответила Фрида.
— Тише… Подождем месяц, месяц мы выдержим. Через месяц в это время будет уже темно.
— Тогда найдется еще какая-нибудь отговорка. — Фрида отпустила ее руку.
— Когда станет темнее — честное слово, я убегу с тобой. Я уже говорила.
— Я как-то не уверена, что ты и правда хочешь отсюда выбраться. В смысле… Неужели ты хочешь остаться здесь? Чего ради? Из-за золота, из-за жемчуга и изумрудов?
— Ненавижу это все.
Фрида молча вылезла из кровати, стянула с себя ночную рубашку и соорудила в кровати человеческую фигуру из подушки и одеяла.
— Мне нужна твоя помощь, чтобы пройти через лес. Ты этот участок знаешь гораздо лучше, чем я… но без меня ты до дома не доберешься, — проговорила она, надевая лифчик и блузу. — Йенни, мать твою, давай убежим вместе, помоги мне — и получишь деньги, билеты на поезд… но я сваливаю прямо сейчас. И это твой шанс.
— Прости, но я боюсь, — прошептала Йенни. — Сейчас слишком опасно.
Она смотрела, как Фрида заправляет блузку в юбку и застегивает на спине короткую молнию. Девушка натянула колготки и надела ботинки, пол отозвался стуком.
— Тыкай в землю палкой, — прошептала Йенни. — Всю дорогу до линии электропередачи. Я серьезно. Иди медленно, будь осторожна.
